Франциско Матос Паоли: Я верю в эту настоящую жизнь, хотя это не абсолютная жизнь, у нее есть конец. Я не верю, что между религиозным мистицизмом и политической борьбой за свободу существует противоречие. Я сидел в тюрьме пять лет за борьбу ради нашей политической независимости здесь, в Пуэрто-Рико. Но я думаю о политике, как о своего рода видоизмененной жизни в Боге, мистическом понимании всей материи, и эта материя в преображении является Богом.
Шри Чинмой: Мистицизм и политика – две различные реальности, хотя их конечная цель может быть одной и той же. Мистицизм хочет освобождения для человечества, политика тоже хочет, чтобы люди были свободны. Но фундамент политики – не тот же самый фундамент, какой вы видите в мистицизме. Основа мистицизма – не в уме, тогда как политика находится в уме, в витале и в физической реальности. У мистицизма более глубокий источник.
Чистый мистик получает послания или откровения не из ума, даже не из сердца, но откуда-то, что за пределами его физической реальности. Политик может быть глубоко вдохновленным, но его вдохновение приходит либо из сердца, либо из ума, витала или физического. Настоящий мистик получает свое вдохновение – на самом деле мы не называем это вдохновением, мы используем другой термин, «интуиция» – из третьего глаза или запредельной Реальности.
Политика имеет дело со связанной землей реальностью, а мистицизм имеет дело с небесно-свободной реальностью. Мистик получает послания из миров, находящихся за пределами этой физической планеты Земля. Его цель – духовное освобождение, абсолютное освобождение. Освобождение политика находится на физическом, витальном или ментальном плане. Предельное желание, предельное устремление одно и то же – освобождение. Но политика и мистицизм действуют с двух различных планов.
Франциско Матос Паоли: Но взаимосвязаны ли они?
Шри Чинмой: Они взаимосвязаны, в том смысле, что у них одна цель. Но одно необязательно дополняет другое. Политику необязательно становиться мистиком, мистику нет необходимости становиться политиком. Но цель обоих – освобождение, назовем это вхождением в бесконечную свободу.
Франциско Матос Паоли: Но не освобождение от повседневной жизни?
Шри Чинмой: Цель политика – не освобождение от политического давления в повседневной жизни. Это освобождение от оков конечного сознания. Мистик видит Реальность Запредельного и затем, словно магнит, втягивает ее в себя. Политик хочет идти вперед, он не признает никаких препятствий. Но мистик смотрит за пределы этого мира в наиболее удаленную точку, и оттуда приносит божественный Свет и Восторг в земную жизнь. Политик говорит: «Я не позволю никакому препятствию встать на моем пути. Я хочу свободы. Я иду прямо вперед». А мистик говорит: «Позвольте мне принести послание Света, Восторга и Покоя из Запредельного, чтобы преобразовать этот мир».
Франциско Матос Паоли: Но не кажется ли вам, что духовный покой, которого достигает мистик, является отрицанием жизни?
Шри Чинмой: Совсем нет. Настоящая духовность не является отрицанием жизни – это принятие жизни и преобразование жизни. Древняя теория была такова: необходимо удалиться в гималайские пещеры, изолировать себя, спрятаться, отречься от мира, полного страданий, темноты, нечистоты и искушения. Но такой подход больше не является правильным. Правильный подход к духовности – это принятие жизни, как таковой, и затем преобразование мира божественным Покоем, Светом и Восторгом.
Франциско Матос Паоли: И эти внутренние усилия мистика будут результатом некой внутренней связи?
Шри Чинмой: Настоящий мистик тот, у кого есть свободный доступ к Абсолютному Всевышнему, от Кого он получает прямые указания. Он настроен на нечто очень высокое и глубокое. Он старается проявить во внешнем мире то, что раскрыл внутри себя, – Бога. Ложный же мистицизм все разделяет. Ложный мистицизм говорит, что земная жизнь бесполезна, что здесь нельзя сделать ничего божественного, поэтому лучше всего всегда оставаться безучастным, не общаться с земными людьми, не иметь никакой связи с реальностью обычной жизни. Ложная духовность говорит: «Брось все». Но что мы в действительности должны бросить? Если я откажусь от своего тела, если я откажусь от своего витала, если я откажусь от своего ума, тогда у меня ничего не останется для раскрытия и проявления Бога, или даже для осознания Бога. Итак, что нам следует делать? Нам следует принять жизнь и преобразовать ее.