В начале третьей главы, благодаря отождествлению с сердцем Арджуны, мы склонны чувствовать, что брошены в мир безжалостного смятения и огромного сомнения. Арджуна хочет немедленного освобождения от своего ментального напряжения, он хочет слышать несомненную истину. Нетерпение мешает ему видеть полную Истину во всех ее аспектах. В предыдущей главе его божественный Учитель, Шри Кришна, выразил свою высокую оценку Пути Знания, но, в то же время, рассказал Арджуне о великой необходимости действия. Излишне говорить, у Учителя не было ни малейшего намерения ввергнуть ученика в море смятения. Вовсе нет. То, что требовалось Арджуне, — это более широкое видение Истины и более глубокое значение Реальности. Когда мы смотрим глазами Арджуны, мы видим, что его мир — это мир конфликтующих идей. Но когда мы смотрим глазами Шри Кришны, мы видим мир как дополняющие друг друга грани всеподдерживающей и всенаполняющей Истины.

Знание и действие, верил Арджуна, приведут его к одной и той же цели. Почему же тогда он обречен пробираться или почему он собирается пробираться через кровавую бойню войны, предписанную действием?

Верно, ментальное небо Арджуны было укрыто хмурыми тучами, но небо его сердца жаждало истинного просветления. Его веский аргумент: «Если ты считаешь, что знание выше действия, почему же от меня требуется это ужасное действие?» (3.1)

Шри Кришна теперь говорит: «Как я уже говорил тебе, Арджуна, существует два пути: Путь Знания и Путь Действия. Благодаря божественному искусству созерцания устремленный следует Путем Знания. Благодаря динамической потребности бескорыстного труда искатель следует Путем Действия» (3.3).

Знание чувствует, что реальный мир — это мир внутри. Действие чувствует, что реальный мир — мир вовне. Путь Знания входит внутрь извне, а Путь Действия выходит вовне изнутри. В этом различие. Но эта очевидная двойственность никак не может быть полной Истиной, Изначальной Истиной.

Есть арабская поговорка, которая гласит:

Есть четыре типа людей:
Тот, кто не знает и не знает, что он не знает, — глупец.
Избегай его.
Тот, кто не знает и знает, что он не знает, — простак.
Учи его.
Тот, кто знает и не знает, что он знает, — спящий.
Буди его.
Тот, кто знает и знает, что он знает, — мудрец.
Следуй за ним.

Арджуне тоже нужно было пройти через эти четыре стадии эволюции. В конце первой главы он заявил: «О Кришна, я не буду сражаться» (2.9). Он не знал, в чем состоит Истина, и все же не осознавал этого факта. Кришна, будучи самим Состраданием, не мог сторониться своего самого дорогого Арджуны.

«Я умоляю, скажи мне, что лучше всего для меня» (2.7). Здесь простая искренность Арджуны трогает глубины сердца Шри Кришны, и Учитель начинает наставлять устремленного.

Всю свою жизнь Арджуна знал, что героизм — это само дыхание кшатрия, такого как он, но его ум временно затмевал внутреннее знание. Он был в мире заблуждающего сна. Поэтому Шри Кришне пришлось пробудить его, говоря: «Арджуна, сражайся! В победе ты насладишься владычеством земли, в смерти широко открыты врата Рая» (2.37).

Наконец Арджуна осознал, что Шри Кришна не только знает Истину, но также и является Истиной. И он захотел следовать за Шри Кришной. Он воскликнул: «Саранагата — Ты мое прибежище. Я в Твоем Распоряжении».

Тот, кто следует Пути Действия, прост по природе, говорит Кришна. Он прост, его действие прямое, результат незамедлительный. Арджуна, однако, хочет свободы от действия, что просто-таки невозможно. Действие производится не только телом, но и умом в теле. Действие играет свою роль также на сознательном и подсознательном уровнях существа. Действие не может умереть. Пока живы импульсы природы, оно и мечтать не может об уходе от реальности. Действие связывает нас только тогда, когда мы связываем действие своими симпатиями и антипатиями. Действие-дерево вырастает внутри нас либо со своими ядовитыми плодами, либо с плодами амброзии.

Согласно Шанкаре, можно сомневаться в существовании Бога, но невозможно сомневаться в своем собственном существовании. Человек, если он обладает здравым смыслом, верит в свое нынешнее существование. Если он постарается сделать шаг вперед, ему придется принять неоспоримое существование судьбы. А что такое судьба? Судьба — это развивающееся переживание сознания человека. Этот опыт не является неясным или неопределенным. Он — необходимая неизбежность космического закона, борющегося за свое внешнее проявление в совершенном Совершенстве.

Действие и ответное действие — это лицевая и обратная стороны одной монеты. Иногда они могут оказаться двумя злейшими врагами. Тем не менее, их равные возможности неоспоримы. Сын Бога сделал величественное заявление: «Тот, кто возьмет меч, от меча и погибнет» (Матфей 26:52).

У самого действия нет связывающей силы, да оно и не нуждается в ней. Сила связывать нас и говорить нам, что свобода не для смертных, есть именно у желания. Но если в действии отчетливо присутствует жертвование, или если действие выполняется в духе жертвования, или если действие считается еще одним именем жертвования, тогда действие — совершенство, действие — просветление, действие — освобождение.

Для того, кто имеет воплощение, действие необходимо, действие обязательно. Человек — это результат божественной жертвы. Именно жертва может иметь видение истины и исполнить человеческое существование. Только в жертвовании мы видим связующее и исполняющее звено между одним человеком и другим. Несомненно, мир эволюционирует и прогрессирует. И все же, на Западе жертвование часто рассматривается как синоним глупости и невежества. Процитируем Вильяма Юджа, одного из ранних ведущих теософов:

Хотя Моисей и установил для иудеев жертвоприношение, преемники христиан упразднили его в духе и букве со странной не пос ле до вательностью, которая позволяет им игнорировать слова Иисуса о том, что «ни одна йота или крупица не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Матфей 5:18).

Конечно, сегодняшний Восток — не исключение. Что такое жертва? Она — открытие всеобщего единства.

В Риг Веде мы видим всевышнюю жертву, совершенную мудрецом Брихаспати: Devebhya? kam oveoota metyuu ...

(Eiveda X.13.4) Ради богов он выбрал смерть, Он не выбрал Бессмертие ради человека.

Жертва — это тайна самопосвященного служения. Это страх, или какой-то другой сомнительный мотив, вынудил примитивные умы пользоваться жертвованием. Они думали, что глаза космических богов извергнут огонь, если они не пожертвуют животных как подношение. По крайней мере, они были достаточно мудры, чтобы не жертвовать детей, своих дорогих и близких. Всевышний хотел, все еще хочет и всегда будет хотеть жертвы как от людей, так и от богов для их взаимной пользы. Именно их взаимная жертва превращает обе стороны в единое и неделимое целое. Люди будут предлагать свое устремление, боги будут предлагать свое просветление. Человек подлинного удовлетворения — это человек посвященного жертвования. Грех никак не может находиться рядом с ним. Прежде всего, внимания требует существование человечества как целого, а потом уже — индивидуальное существование. Работа, выполненная в духе чистейшего жертвования, ведет устремленного в обитель совершенного блаженства.

Обладание — не удовлетворение, пока в нас дышит эго. Великий царь Джанака знал это. Неудивительно, что Джанаку больше всех любил мудрец Яджнявалкья. Его ученики-брамины считали, что Джанака получает предпочтение просто потому, что он царь. Ясно, что Бог не позволил бы мудрецу Яджнявалкье страдать от такой несправедливой критики. Что произошло? Митхила, столица Джанаки, начала гореть во вздымающемся и всепожирающем пламени. Ученики побежали, оставив своего наставника и поспешив каждый к своей хижине. Зачем? Просто спасать свои набедренные повязки. Все убежали, кроме Джанаки. Он пренебрег своими богатствами и сокровищами, горящими в городе. Джанака остался со своим Гуру, Яджнявалкьей, слушая божественный рассказ мудреца.

Mithiloyom pradagdhoyou na me kiecit raoauyati...*

Воистину, я ничего не потеряю,
даже если Митхила превратится в пепел.

* Кажется, что это и есть хорошо известное высказывание царя Джанаки, процитированное в несколько измененном виде (Mithi lo yom pradagdhoyou na me dahyati kiecana) в Mahobhorata XII.17.18.

Теперь ученики поняли, почему их Гуру любил Джанаку больше всех. Таково различие между человеком мудрым и человеком невежественным. Невежественный человек знает: то, что у него есть — это тело. Человек мудрый знает: то, что у него есть, и то, чем он является, — это душа. Следовательно, потребности души имеют для него первостепенную важность.

Шри Кришна раскрыл Арджуне тайну постижения Джанакой самоосознания и спасения. Джанака действовал с непривязанностью. Он действовал ради человечества, переполненный светом и мудростью божественности. Воистину, это путь благородного. Кришна хотел, чтобы Арджуна шел этим путем для того, чтобы за ним последовал мир. Возможно, Арджуна не был убежден полностью. Чтобы убедить Арджуну окончательно и бесповоротно, Кришна привел собственный пример: «Как ни у меня нет никакого дела к трем мирам, так и не существует ничего достойного, чего бы я не достиг; однако я непрестанно тружусь, я вечно существую в действии. Если я не буду трудиться, миры погибнут» (3.22-24).

Шри Кришна хотел, чтобы Арджуна освободился от оков невежества. Единственный способ, с помощью которого Арджуна мог сделать это, состоял в том, чтобы действовать без привязанности. Шри Кришна поведал Арджуне всевышнюю тайну: «Посвяти всякое действие Мне, с умом, сосредоточенным на Мне, Сущности всего» (3.30).

Все существа должны следовать своей природе. Этого невозможно избежать. Что может удержать от этого? Долг человека — несравненное благословение Небес. Нужно знать, в чем состоит долг. Как только долг известен, он должен быть выполнен до конца.

Я спала и грезила,
Что жизнь — это Красота,
Я проснулась и обнаружила,
Что жизнь — Долг.

Эллен С. Хупер, «Красота и Долг»

Только долг жизни, выполненный в спонтанном потоке самопожертвования человечеству под явным руководством внутреннего существа, может преобразовать жизнь в Красоту, небесную Красоту мира внутри и земную Красоту мира вовне.

Долг Арджуны состоял в сражении, ибо он был кшатрием, воином. Это сражение было не ради власти, а ради победы истины над ложью. Наиболее ободряющие и вдохновляющие слова Шри Кришны об индивидуальном долге требуют всего нашего восхищения. «Всегда лучше свой собственный долг, как бы скромен он ни был, чем долг другого, сколь бы заманчивым он ни казался. В выполнении своего долга даже смерть приносит само благословение; подвержен опасности тот, кто выполняет долг, предписанный другому» (3.35).

Теперь у Арджуны есть еще один вопрос, достаточно уместный, и это его последний вопрос в этой главе. «Что вынуждает человека, о Кришна, совершать грех вопреки себе?» (3.36) «Кама, кродха (Koma, krodha), — отвечает Кришна. — «Желание и гнев — вот злейшие враги человека» (3.37).

Желание ненасытно. Родившись, желание не знает, как умереть. Желание Яяти может пролить на нас обильный свет. Приведем его грандиозный опыт. Царь Яяти был прославленным предком Пандавов. Ему было совершенно неведомо поражение. Он был хорошо знаком с Шастрами (священными писаниями). Огромной была его любовь к подданным своего царства. Сильной была его преданность Богу. Тем не менее, жестокой была его судьба. Его тесть, Шукрачарья, наставник асуров (демонов), проклял его роковым проклятием, и Яяти был вынужден жениться на Шармистхе, помимо дочери Деваяни. Шукрачарья проклял Яяти преждевременной старостью. Не стоит и говорить, проклятье возымело немедленный эффект. Неповторимый расцвет зрелости Яяти был безжалостно поражен возрастом. Напрасно молил царь о прощении. Все же, Шукрачарья немного успокоился. «Царь, — сказал он, — я ослаблю силу своего проклятия. Если кто-нибудь согласится поменять красоту и славу своей молодости на плачевное состояние твоего тела, тогда ты вернешь расцвет своей собственной молодости».

У Яяти было пятеро сыновей. Он умолял сыновей, пре льщал их троном своего царства, всевозможными способами убеждал их согласиться поменяться жизнями. Четверо первых его сыновей мягко и осмотрительно отказались. Самый младший, самый преданный, Пуру, с радостью принял старость своего отца. И вот Яяти сразу же был возвращен расцвет молодости. Моментально желание вошло в его тело и приказало ему наслаждаться жизнью до последней капли. Он безрассудно влюбился в апсару (нимфу) и провел с ней много лет. Увы, его ненасытное желание не могло быть утолено потворством. Никогда.

В конце концов, он осознал эту истину. Он с любовью сказал своему самому дорогому сыну Пуру: «Сын, о сын мой, утолить чувственное желание невозможно. Его можно утолить потворством не больше, чем погасить огонь, подливая в него ги (очищенное масло). Тебе я возвращаю твою юность. Тебе я отдаю свое царство, как и обещал. Правь царством преданно и мудро». Яяти снова вернулся в свою старость. Пуру вновь обрел свою молодость и стал править царством. Остаток жизни Яяти провел в лесу, практикуя аскетизм. В свое время Яяти испустил там последний вздох. Душа-птица улетела обратно в обитель Восторга *.

* Romoyana 7.58–59; см. также Viuoupurooa IV.10 и Brahma-purooa

Чтобы украсить славу этого опыта желания Яяти, можно вспомнить замечание Бернарда Шоу:

В жизни есть две трагедии.
Одна — не исполнить своего сердечного желания.
Другая — исполнить его.

«Человек и Сверхчеловек»

Роль желания закончена. Теперь перейдем к ярости гнева. Неисполненное желание порождает гнев. Гнев — это бешеный слон в человеке. К нашему великому удивлению, большинство прославленных индийских мудрецов седого прошлого считали почти невозможным победить гнев. Они часто проклинали людей, иногда даже и некстати. Мудрец Дурваша из Махабхараты открывает список мудрецов, успешно снедаемых гневом. Он был воплощением аскетизма и, вместе с тем, воплощением гнева.

Желание удовлетворено — жизнь превращается в мучение. Желание побеждено — жизнь превращается в безмятежное существование. Желание преобразовано в устремление — жизнь парит в наивысшем освобождении, жизнь пирует со всевышним спасением.