Когда отец уволился с должности старшего инспектора ассамско-бенгальской железной дороги, он открыл банк. Банк назывался «Гриха Лакшми», что значит «Дом Лакшми». Однажды наш банк ограбил мой двоюродный брат, сын тети с маминой стороны. Его мать и отец умерли, по-этому папа взял на себя ответственность за этого племянника и его жену. Они приехали, чтобы жить с нами. Если бы мне когда-нибудь пришлось написать роман о жизни этого двоюродного брата, я уверен, он удостоился бы Нобелевской премии!
В тот день был праздник Дурга Пуджа. Все наши родственники приехали к нам домой в деревню на праздничную церемонию. Отец доверил моему двоюродному брату охрану банка, а он воспользовался этой возможностью, чтобы украсть очень крупную сумму и другие ценности и исчезнуть. Вот как он охранял банк!
В те дни мне чрезвычайно нравился суд Читтагонга. Там я рассматривал арестантов и стражей закона. Суд располагался на вершине холма, а мне очень нравился этот холм. Через два года после кражи я, с разрешения мамы, отправился со слугой в город, чтобы пойти в суд. Я думал провести там весь день и вернуться обратно вечером. Я смотрел на неисправимых бродяг и воров, доставляемых в суд для слушания их дел.
И вдруг тот самый двоюродный брат, который был старше меня лет на пятнадцать-двадцать, подошел ко мне и схватил за руку. Я был просто потрясен, увидев его вновь. Он испытывал очень, очень нежные чувства ко мне и моей семье.
Он сказал: «Пожалуйста, скажи своей маме: я признаю, что украл ваши деньги, но я их уже все потратил. Я живу на одной картошке, а моя жена до сих пор находится у вас».
Как несчастна была его жена, когда он ограбил банк. Она горько плакала, а мои родители и сестры старались утешить ее. Все хотели, чтобы отец подал в суд на этого родственника, но отец сказал: «Он мне как сын. Он поступил плохо, это правда. Но если бы мой родной сын поступил неправильно, разве бы я судился с ним?»
Когда я рассказал маме, что наш родственник живет на одной картошке, она пришла в ярость. Она спросила: «Зачем ты заговорил с ним?» Я сказал: «Он подошел ко мне и схватил меня, и рассказал о своих страданиях».
Мама сказала: «Он взял так много денег». Ей было трудно поверить, что все деньги закончились. Потом она сказала: «Он, вероятно, промотал их». Минуту спустя она уже проливала слезы по моему двоюродному брату-горемыке. «У сына моей сестры нет денег. Увы, он питается одной картошкой». Таково было сердце сострадания мамы.