Сцена I
(Сиддхартха сидит под деревом в высокой медитации. Появляются пять отшельников.)
ПЕРВЫЙ ОТШЕЛЬНИК: О Сиддхартха! Сиддхартха! Взгляните на Сиддхартху!
ВТОРОЙ ОТШЕЛЬНИК: Уверен, он на пороге осознания высшей Истины!
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: Наверняка!
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Мы тоже взываем об осознании, молимся Богу и так усердно трудимся в своей внутренней жизни. Но нам до осознания Бога еще так далеко… Я счастлив, что хотя бы один человек осознает Бога.
ПЯТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Хотя бы Сиддхартха достигнет высшей Истины. Ведь неважно, кто достигнет Истины первым. Я хочу, чтобы люди освободились от невежества.
ПЕРВЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Давайте-ка не будем ему мешать. Он в глубокой медитации, в трансе. Не будем мешать бедному Сиддхартхе. Благослови его Бог! Он совсем не ест, пьет только воду и так ослабел, так ослабел, бедняга! Какая трудная, суровая жизнь! Уверен, Бог скоро дарует ему просветление.
ВТОРОЙ ОТШЕЛЬНИК: Уж он-то мог бы наслаждаться всеми удовольствиями мира! Принцем был, в каких только удовольствиях не купался!
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: Да он знает, что жизнь в удовольствиях не принесет ему постоянного удовлетворения.
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Но преодолеть чувственные побуждения, чувственные удовольствия очень трудно.
ПЯТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: С жизнью Сиддхартхи Бог делает нечто особенное, я это ясно вижу.
(Появляется Суджата, склоняется перед Сиддхартхой и ставит перед ним чашу со сладостями. Сиддхартха открывает глаза и принимает пищу от Суджаты.)
СУДЖАТА: О Мудрец, я так благодарна тебе за то, что ты принял у меня еду! Ты уже столько дней ничего не ел и так ослабел, так исхудал! Теперь я всегда буду приносить тебе еду. Ты молись Богу, а я буду тебе служить. Я так рада, так благодарна тебе за то, что ты принимаешь от меня преданное служение!
СИДДХАРТХА: Я понял, что истощать себя неверно. Путь крайностей — это неправильный путь. Наилучший путь — срединный. Чтобы достичь высочайшей Истины, вовсе не надо отказываться от пищи. Надо есть в меру. Надо есть столько, сколько нужно, чтобы тело было здоровым и бодрым, а жадничать в еде не надо. Когда я осознаю высочайшую Истину, я пойду срединным путем.
ПЕРВЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Какой позор! Посмотрите на Сиддхартху! Он ест!
ВТОРОЙ ОТШЕЛЬНИК: А посмотрите-ка, кто ему прислуживает! Такая красивая девушка!
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: Ну да, а вы чего хотели? Сколько можно держать под контролем чувственную жизнь?
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Увы, Сиддхартха пал…
ПЯТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Он не заслуживает нашего преклонения и восхищения! Он принял сладости от красавицы, услаждает чувства и питает тело. И вот вам, пожалуйста — жизнь удовольствий уже началась! Стоит только появиться женщине, как тут же разрушается устремленность мужчины, каким бы искренним, каким бы преданным он ни был. Одной красивой женщины достаточно, чтобы сбить с пути Истины даже такого великого устремленного! Пошли отсюда.
ПЕРВЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Кто же виноват? Девушка или Сиддхартха?
ВТОРОЙ ОТШЕЛЬНИК: По-моему, виновата девушка. Это она разрушила устремленность Сиддхартхи.
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: А я виню Сиддхартху. Кто ему велел быть таким слабым? Будь он сильным духом, он смог бы ее отвергнуть.
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Да, нельзя забывать, как трудно справляться с чувственными побуждениями.
ПЯТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Молиться Богу и медитировать на Истину тоже трудно.
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Но раз уж он пытался осознать Высочайшее, надо было продолжать попытки.
ПЯТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Мне его жаль… В то же время, чувствую, нам от него теперь не будет толку. Я думал, он нас просветлит, как только получит просветление сам.
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: Я тоже так думал. Но теперь этому не бывать. Ладно, пошли отсюда. Сиддхартха пал, низко пал.
(Пять отшельников уходят.)
(Все это время Суджата с любовью и душевной благодарностью кормит Сиддхартху. Слезы благодарности льются из ее глаз.)
СИДДХАРТХА: Суджата, не обращай на них внимания. Они невежественные люди. От невежественных людей только невежества и дождешься. Ты пришла меня накормить, и я тебе благодарен. Ты всегда будешь чувствовать мою благословенную радость.
СУДЖАТА: О Мудрец, я и не обращаю на них внимания. Как они глупы, что не замечают твоей огромной искренности, не видят твоей пламенной мольбы об Истине, о Боге! Им понадобятся тысячи лет, чтобы осознать Бога, ты же достигнешь своей цели очень скоро, я это ясно вижу. Я вижу, что день твоего осознания вот-вот настанет!
СИДДХАРТХА: Они приходили, а теперь ушли. Они что-то во мне видели, поэтому хотели быть со мной. Но когда они увидели, что я беру у тебя еду, ушли — просто потому, что у них до сих пор нечист ум, потому что им нужно больше очищать витал, потому что они не смогли отождествить свою жизнь с моим устремленным сознанием и с твоим посвященным сознанием. Твое посвящение знало и чувствовало глубину моей устремленности. А моя устремленность чувствует глубину твоего посвящения. Суджата, я благословляю тебя от всего сердца и от всей души! Я буду сидеть здесь, под сенью дерева Бодхи, и не встану с этого места, пока не осознаю Истину. Я не сдвинусь, даже если буду страдать от холода, голода и жажды или чего угодно еще. Здесь, на этом самом месте, наступит мое просветление, и я положу конец скорби.
(Суджата склоняется перед Сиддхартхой и уходит. Сиддхартха поет:)
Hihasane shushyatu me shariram
twagasthi mangsam pralayancha jatu
aprapya bodhing vahukalpa durlabham
naivasanat kayamatah chalishye
[Здесь, в этом месте, пусть высохнет тело мое,
Кожа и кости пускай обратятся в прах.
Не получив высочайшую Мудрость Его,
Ту, что достигнуть возможно
Лишь в тяжких трудах
За мириады веков,
Не сдвинусь я с места сего.]
(Сиддхартха медитирует. У него возникают видения жизни. В него пытаются проникнуть жизнь удовольствий, витальные побуждения, сексуальные силы.)
СИДДХАРТХА: А, в меня пытаются проникнуть побуждения низшего витала. Нет, я этого не позволю! У меня есть внутренняя сила, неукротимая сила. Я буду с ними бороться!
(Сиддхартха медитирует с огромной решимостью. Внезапно свет заливает все его существо. Он поет:)
Не будет больше печалью сердце дышать.
Поишь Ты Светом все ночи в моей судьбе.
И над трудами жизни моя душа —
Птица сиянья — летит в бескрайность Небес.
Знал я, Единый, все тайны Твоей Игры.
Плыл я морями отчаянной темноты.
В ритме Твоем раскрываю свои черты.
Око Свое Золотое Ты мне открыл.
Я опьянен Бессмертием, я теперь
Корень и ветви Простора, поток, река…
Форму свою я познал и осуществил.
Всевышний и я едины на все века.*
(Вдруг его тело начинает излучать золотой Свет, и Сиддхартха становится Просветленным, Буддой.)
БУДДА: Я познал, наконец познал Истину! Я знаю путь! Знаю, как покончить с горестями, как искоренить дерево страдания. Отныне я буду служить человечеству своим внутренним светом. Я увидел Истину, и этой Истины достигнет каждый человек на земле. Моя Истина — для всех. Моя Любовь — для всех. Мое осознание — для всех. Я для всех. Моя жизнь, моя жизнь посвящения — на благо человечества. Теперь, когда во мне есть Трансцендентальный Свет, я отправлюсь в мир учить других.
(Пятеро отшельников медитируют. Появляется Будда.)
БУДДА: Вот я и пришел в Бенарес, в это священное место. (Видит пятерых отшельников.) А-а-а! Вот те пятеро отшельников, которые приходили ко мне, а потом меня бросили!
ПЕРВЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Смотрите-ка, снова Сиддхартха!
ВТОРОЙ ОТШЕЛЬНИК: Теперь-то уж он нас не одурачит.
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: Ясное дело, не одурачит.
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Да вы только взгляните на него! Он выглядит… иначе.
ПЯТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Я в нем что-то вижу, что-то необычное.
ПЕРВЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Ну да, я, кажется, вижу в нем свет!
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: У него все лицо светится…
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Лицо? Да у него все тело светится!
ПЯТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: Он просветлен, полностью просветлен!
(Будда подходит к ним, и они по очереди прикасаются к его стопам. Будда благословляет их сострадательной улыбкой.)
ВТОРОЙ ОТШЕЛЬНИК: Сиддхартха, ты больше не Сиддхартха.
ТРЕТИЙ ОТШЕЛЬНИК: Ты Просветленный!
ПЕРВЫЙ ОТШЕЛЬНИК: О Будда, мы погружаемся в море твоего Света!
ЧЕТВЕРТЫЙ ОТШЕЛЬНИК: О Будда, мы твои первые ученики!
ВСЕ ВМЕСТЕ: С нас начинается путешествие твоего проявления. С нас начинается проявление твоей миссии.
(Будда с состраданием, радостью и гордостью им улыбается.)
БУДДА: Дарю вам мое сострадание. Дарю вам мой свет. Дарю вам мое блаженство, дети мои, милые мои дети.