Нашим индийским послом в Организации Объединенных Наций был в то время Б.Н. Чакраварти. Его офисы были также в Индийском Доме. Один из моих коллег сказал мне:
– Он бенгалец. Подойди и поговори с ним.
– О нет. Он – такая важная персона, – сказал я.
Затем однажды я увидел его в парке, он читал газету. Я подошел и остановился прямо перед ним.
– Чего вы хотите? – спросил он.
– Я подошел только получить ваши благословения, – ответил я.
– Хорошо. Подойди, подойди. Как твое имя?
Я назвал ему свое имя.
– Откуда ты?
– Я из Читтагонга.
Когда я сказал «Читтагонг», он вспыхнул:
– Читтагонг! Я ненавижу Читтагонг! Моя мать умерла в Читтагонге, в вашей больнице. Я никогда не прощу Читтагонгу.
Этого было довольно. На этом мое общение с ним закончилось.
Через шесть или семь месяцев наступило время его отъезда. Я простил его или он простил меня, одному Богу известно. Как бы то ни было, я посвятил ему стихотворение на бенгальском. Меня попросили прочесть это стихотворение на его прощальном вечере. Услышав его, он был растроган. Он положил мне руку на плечо, и мы говорили на бенгальском. Его жена тоже была растрогана. В то время Читтагонга не существовало.
Затем он рассказал мне об одном из своих личных переживаний. Однажды он шел рядом с пандитом Неру. Он хотел задать Неру вопрос, но личность Неру была столь выдающаяся, что он не осмелился спросить. Он даже не смог заставить себя заговорить с Неру. Затем он посмотрел на меня и сказал: «Все люди меня боятся, но видишь, что произошло со мной, когда я оказался рядом с Неру». А он был очень хорошо образован, он был членом Индийской Гражданской Службы.