-

Пламя-служение и Солнце-служение

Шри Чинмой

Пламя-служение и Солнце-служение

По изданию Sri Chinmoy. «A Service-Flame and a Service-Sun», 1974



Моему любимому Солнцу-Нолини-да
от его пламени-Чинмоя.


Вечно благодарный

1962. 13 января

День рождения Нолини-да. В половине пятого утра я пришел к Нолини-да с пранамом* (* Преклонение с глубоким почтением.) и цветами и подарил ему стихотворение, которое написал о нем. Около пяти часов пополудни он сказал мне:

— Я показал твое стихотворение Матери, и Она была чрезвычайно довольна. Кстати, не помню, давал ли я тебе сладости?

— Да, давал, — ответил я. — Ты угощал меня вчера.

— Вчера? — переспросил он. — Зайди. Зайди ко мне в комнату.

И потом дал мне еще сладостей.

14 января

Амрита-да** (** Управляющий Ашрама Шри Ауробиндо, один из самых уважаемых его обитателей.): «Чинмой, ты замечательно послужил Нолини, написав такое выразительное стихотворение. Чинмой, не думай, что люди не завидуют Нолини. В Ашраме много людей, которые ему завидуют. Мне жаль их. Только Бог знает, когда они осознают его высоту, не говоря уже о том, чтобы достичь ее. Но, конечно, мы с тобой не завидуем Нолини. Для меня Нолини не только старший брат и наставник, но и вечный друг. Сколько тебе лет, Чинмой?»

— Мне тридцать.

— Это даже не половина моего возраста!

17 января

Нолини-да спросил меня: «Чинмой, была ли тебе интересна история жизни Амриты?»

— Очень интересна, — ответил ему я.

— Я уверен, из нее каждый многому научился, — сказал Нолини-да.

19 января

Я печатал на машинке в цветочной комнате, когда вошел Нолини-да.

«Утром я куда-то положил папку со своими новыми статьями, которые хотел добавить в новый выпуск «Banglar Pran» («Сердце Бенгалии»). Ты можешь поискать ее?»

Я тут же встал и поспешил в его комнату. Около получаса я искал. Наконец я ее нашел и передал ему. С улыбкой он сказал мне: «Чинмой, в этом мире некоторым людям суждено класть вещи не на место, а другим суждено их находить».

22 января

Я спросил у Амриты-да:

— Пожалуйста, скажи мне, на каком языке Мать обычно говорила со Шри Ауробиндо?

— Всегда на английском, — сказал он.

— А на каком языке ты говорил со Шри Ауробиндо?

— Почти всегда на английском, лишь иногда на бенгали.

— А с Матерью? Каким языком ты пользуешься для разговоров с Ней?

— Ах, ты ведь знаешь: английским, французским, каким только не пользуюсь, — ответил он.

23 января

«Чинмой, — сказал мне Нолини-да, — сегодня ты должен сделать для меня два дела. Прежде всего, найди статью, которую я куда-то положил. Эта статья подходит для нового издания моей книги «Narir Katha», которую собирается печатать «Ашрам Пресс». Я не запомнил название этой статьи, но, конечно же, ты сможешь ее отыскать».

Я искал около пятнадцати минут и нашел статью, которая называлась «E Juge Narir Adarsha».

«Теперь, Чинмой, вторая задача — попытаться отыскать третью часть «Matri Bani». Насколько помню, я писал ее в сером блокноте».

Я искал блокнот в разных местах, подробно исследуя все выдвижные ящики картотеки и книжного шкафа. Но «Matri Bani» не нашлась.

— Где она могла затеряться? Где она могла затеряться? — восклицал он.

— Нолини-да, может быть, ты ее кому-то дал? — сказал ему я.

Он концентрировался примерно две минуты, а затем сказал: «Нет, определенно нет! Я ее никому не давал. Поищи. Ты ее найдешь».

Он был прав. Через пять минут, к его великой радости, я нашел ее.

26 января

Утром, когда я смотрел квитанции денежных переводов, Нолини-да сказал мне: «Вечером я прочитаю вслух нечто исключительно важное и особенное о своей первой встрече со Шри Ауробиндо, а потом прочту автобиографию Амриты. Шишир просил меня прочесть английский вариант воспоминаний о моей встрече со Шри Ауробиндо. Шишир чувствует, что чтение на английском может обрадовать тех, для кого бенгали не является родным. Что ты об этом думаешь?»

— Твой бенгальский язык бесподобен, — сказал я. — Когда ты читаешь вслух статьи на бенгали, я испытываю огромную радость, и когда ты читаешь свои статьи на английском, я тоже получаю огромную радость. Но когда ты читаешь переводы своих статей на другие языки, к сожалению, я не получаю такой радости. Я чувствую, что чего-то недостает, хотя и не знаю, чего.

— Ты как раз знаешь, чего недостает в моих произведениях, переведенных на другие языки, — сказал он. — Моей глубины. Как бы то ни было, что я могу поделать? На сей раз я прислушаюсь к совету Шишира. В следующий раз я непременно буду читать на бенгали. Сегодня День Республики. Больше полувека назад мы по-своему попытались добиться независимости. Я прочту ашрамитам о нашей революционной деятельности.

Закончив читать свою статью, он сказал: «Теперь я собираюсь прочесть рассказ Амриты о том, как он впервые встретил или, вернее, не встретил Шри Ауробиндо».

По окончании рассказа комментарий Нолини-да: «В самом деле, это превосходное переживание, но Амрита остановился очень внезапно. Это все равно, что съесть половину расгулла* (* Шарик из нежного творожного сыра в розовом сиропе.). Надеюсь, позже мы получим расгулл целиком».

На обратном пути к дому Нолини-да мы с Йоганандой сопровождали его. Я нес его термос. Он сказал мне: «Я доволен, что ты взял сегодня термос, и тем, что Йогананда дал мне воды в тот момент, когда я так хотел пить».

29 января

Утром Х. сказал Нолини-да: «Нолини-да, когда я был в Калькутте, я слышал, что Мать очень больна и что она решила прекратить давать интервью. Они говорят, что Она не будет давать Даршан четыре раза в год. Это правда?»

— Это открытие кое-кого из ашрамитов, — ответил Нолини-да. — Поскольку они не медитируют, как же они получат осознание? Богу пришлось благословить их богатым воображением, иначе у Него ничего для них не осталось бы. Я лично писал в Патмандир (Калькутта) о том, что они не должны обращать никакого внимания на такие вредные слухи.

30 января

— Кажется, в своих последних работах ты обессмертил Сахану-ди, — сказал я Нолини-да.

— Чинмой, я не пишу ничего ложного. Она достойна моей искренней высокой оценки.

— Скажи мне, пожалуйста, сколько тебе было лет, когда тебя приняли в университет?

— А, мне было только четырнадцать лет. Мой отец считал, что я был слишком юн для вступительных экзаменов. Он хотел, чтобы я подождал год или два и смог сдать экзамены без каких-либо затруднений, но мой дядя не согласился с ним. Дядя был очень мудрым. Он сказал отцу, что я непременно сдам экзамены хорошо. И я действительно их сдал. В отличие от дяди отец не знал, каким зрелым и способным я уже стал.

И он рассмеялся.

2 февраля

Я сказал Нолини-да: «Вчера на спортивной площадке ты сказал нам, что закончил излагать события своей жизни. Мне было так жаль слышать это».

— Скажи, что мне еще написать? Разве я не окончил историю своей жизни?

— Я так не думаю. Ты не рассказал нам о своей спортивной жизни в дни юности. Я слышал так мало о тебе как о замечательном футболисте.

— Понимаю, понимаю. Но знаешь, в те дни не было ни «Mohan Bagan»*, ни «Восточной Бенгалии»* (* Футбольные команды.), чтобы вдохновлять нас. Во всяком случае, я попробую написать о своих футбольных и спортивных способностях.

4 февраля

— Как сегодня Нирмала? Врачи решили, когда они будут ее оперировать?

— Арпита-ди сказала мне, что врачи сделали Нирмале-ди переливание крови, и она прекрасно выглядит. Арпита-ди просила меня сказать тебе кое-что еще.

— Что?

— Она говорит, что Нирмала-ди опечалена из-за того, что Мать платит пятнадцать рупий за каждый день ее содержания в больнице.

— Чинмой, попроси свою сестру передать Нирмале, что она не должна думать о таких вещах. Вместо того, чтобы думать о финансовых проблемах Матери, она должна думать только о проблемах своего собственного здоровья.

В это время мимо проходил Амрита-да и нечаянно услышал слова «проблемы здоровья». Он сказал Нолини-да: «Я нечаянно услышал ваш разговор. Ты говорил Чинмою о проблемах здоровья Нирмалы. Что ты собираешься делать с проблемой моего невежества?» Затем, не сказав больше ни слова, он удалился.

Нолини-да рассмеялся и сказал: «Амрита, наш неизменный Амрита». Потом он попросил: «Зайди ко мне. У меня есть кое-что для Нирмалы». Я пошел за ним в его комнату, где он передал мне прасад Матери для Нирмалы-ди.

8 февраля

Нолини-да сказал: «Чинмой, я исполнил твое желание. Я написал о себе, как о спортсмене. Вечером прочту это у себя дома».

9 февраля

— Как тебе моя спортивная деятельность?

— Превосходно, — сказал я.

— Я думал, вам, молодым, не понравятся древние истории о старике, — сказал Нолини-да.

Потом он сменил тему разговора.

— Я полагаю, этим утром, в восемь часов, Нирмале сделали операцию. Сейчас девять тридцать. Хочешь сходить в больницу? Постарайся принести мне точную оценку ее состояния.

Я сходил в больницу и вернулся с известием, что операция прошла вполне успешно.

У Нолини-да как раз был Амрита-да. Амрита-да сказал:

— Доктора всегда так говорят. Ты ее видел? Каково твое мнение?

— Я видел ее спящей.

Нолини-да сказал: «Сейчас я чувствую, что операция была вполне успешной».

12 февраля

— Пожалуйста, позволь мне узнать: то, что ты написал в книге «Sadhaker Patra»* (* Письма садхака (духовного искателя).) — это все вымысел?

— Нет, отнюдь. Я написал все это своему очень близкому другу Шачину, — сказал Нолини-да.

— Я думал, что все они как «Hasanter Patra» Шуреша Чакрабарти.

— Нет, мои - серьезные. Кажется, ты хочешь перевести их на английский?

— Кто может что-либо скрыть от тебя? — сказал я, улыбнувшись ему.

16 февраля

Я работал в комнате Амриты-да. Амрита-да сказал:

— Я так понимаю, что Нирмале сегодня совсем плохо.

Последнюю ночь она совсем не спала.

— Амрита-да, она слишком много разговаривает, — сказал ему я.

— Ах, за этим мне не нужно далеко ходить. Я с легкостью мог бы сказать то же самое о твоем Амрите-да.

18 февраля

Нолини-да сказал своему старшему сыну: «Ранджу, что с «Desh»? Они собираются печатать мою статью или нет?»

— Понятия не имею, — ответил Ранджу-да. — Даже в последнем выпуске они не напечатали твое сочинение. Я думаю не посылать больше в «Desh» ничего из написанного тобой.

— Согласен с тобой. Ничего больше не посылай.

— Есть много журналов, которые хотят напечатать твои статьи. Я пошлю эту статью в «Amrita», — сказал Ранджу-да.

— Хорошая идея, — сказал Нолини-да.

23 февраля

Я сказал Нолини-да:

— Арпита-ди попросила меня сообщить тебе, что Нирмале-ди совсем плохо. Она сказала, что только три человека заботятся о ней: Мать, ты и Лила.

— Бедный Амрита! Даже он исключен из списка. Он так о ней беспокоится! — сказал Нолини-да.

27 февраля

— Чинмой, почему-то я не вижу тебя больше на спортивной площадке?

— Поскольку я больше не буду участвовать в соревнованиях, теперь я только играю в волейбол и тренируюсь в беге, просто чтобы сохранять спортивную форму.

— Ты уже более чем достаточно участвовал в соревнованиях. Никто и не ожидает, что ты будешь соревноваться. Старайся только оставаться в форме. Это важно.

28 февраля

Рано утром к Нолини-да пришла с пранамом девушка по имени Мину. Она была родом из Читтагонга, и я учился с ней там, в Видья Питх Шри Ауробиндо, около восьми месяцев. Она была действительно блестящей ученицей. Она пришла к Нолини-да за его благословением. После того как она ушла, он спросил у меня ее имя. Я рассказал, что учился с ней несколько месяцев и что ее зовут Мину.

— Это не может быть ее настоящим именем. Как ее зовут на самом деле? — спросил он.

— Я не помню ее настоящего имени.

— Ты учился с ней и не знаешь ее настоящего имени?

Совсем смущенный, я вышел за Мину. Я нашел ее у места Самадхи Шри Ауробиндо. Я спросил ее настоящее имя, и она сказала, что ее зовут Амия.

Когда я сказал это Нолини-да, он ответил с улыбкой: «В Ашраме нет недостатка в Амии (amiya — нектар, бенг.), но только Бог знает, когда он благословит нас божественным нектаром».

Вечером, когда я печатал на машинке в цветочной комнате, Нолини-да подошел ко мне и спросил: «Раджен говорил тебе, что мне понравилась твоя статья «Рамакришна, Душа Востока» в «Amrita Bazar»?

— Да, говорил.

— По-видимому, ты усердно работал над этой статьей. Всегда похвально усердно трудиться, когда что-то пишешь, особенно перед тем как посылать это для публикации.

11 марта

Две американские леди должны были взять интервью у Нолини-да у него дома. Я закончил печатать и собрался зайти в его комнату, чтобы вернуть пишущую машинку. Но, заметив, что он дает интервью, я постеснялся и решил уйти. Он окликнул меня: «Почему ты не заходишь? Я не представляю, как долго продлится наше интервью. Мог бы ты взять это письмо и передать его Амрите?»

Когда я ставил пишущую машинку на место и накрывал ее, я невольно услышал часть их беседы. Одна леди спросила Нолини-да:

— Сэр, пожалуйста, объясните мне различие между Божественной Матерью и обычным человеком.

— Различие очень простое, — сказал Нолини-да. — Мы, обычные люди, рассуждаем, а Божественная Мать действует. Мы рассуждаем и рассуждаем. Мы — пустые сосуды, непрерывно звучащие, в то время как Мать Божественная играет Свою роль, Свою всевышнюю роль в Безмолвии Вечности.

13 марта

— Вчера, когда мы играли в волейбол, мяч вылетел за пределы площадки и упал возле тебя. Ты совершенно спокойно остановил его левой ногой. Я был изумлен, видя это. Ты стоял за правой линией, остановил мяч левой ногой и той же ногой послал его нам. У тебя был такой контроль над собой, что ты даже смог ударить по мячу левой ногой!

— Ах, ты не знаешь, что моя левая нога и правая нога — настоящие соперницы. Я всегда пользовался обеими ногами исключительно хорошо. Мои угловые были замечательны. Удар был подобен радуге, и мяч опускался вблизи штанги. Мяч обычно летел очень высоко, и это создавало некое восхитительное ощущение. Кроме того, когда было необходимо, я пользовался левой ногой для так называемого «бреющего» низкого удара. Иногда я испытываю желание написать больше о своей спортивной жизни.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты сделал это! Мы все были бы счастливы и благодарны тебе, — сказал я.

16 марта

Перед чтением одной из своих статей вслух у себя в комнате, Нолини-да сказал: «С днем рождения*, Тапати, с днем рождения, Мадури. Сегодня я прочту кое-что свое и кое-что Амриты. Мое несерьезное, а Амриты — серьезное».

* Здесь и далее поздравления с днем рождения произносятся по-французски: «Bonne fete».

Слушатели рассмеялись, потому что всегда было как раз наоборот.

После чтения своей статьи Нолини-да сказал: «Мы нежно любим свою страну, и наша страна тоже нежно любит нас и будет любить всегда. Независимость Индии — это не что иное, как торжествующая улыбка нашей души».

После чтения произведения Амриты он сказал:

— Как в прошлый, так и в этот раз окончание у Амриты внезапное. Сочинение Амриты превосходно, но его заключительная часть неожиданно обрывается. Мне кажется, что в этом особое своеобразие Амриты.

— Кто еще может благословить меня особым своеобразием, если не ты, Нолини? — сказал Амрита-да.

17 марта

— До сих пор ты был известен людям как Йог, крупная литературная фигура, великий философ и великий мыслитель. Но, прослушав вчерашнюю статью, мы все пришли к осознанию, что, помимо этого, у тебя отличное чувство юмора.

— Понимаю. Значит, вам всем понравилось мое чувство юмора, — сказал он.

— Действительно, очень понравилось.

28 марта

Калипада-да, Роза-ди и Сатинатх-да работали в комнате Амриты. Около одиннадцати утра Амрита-да сказал мне:

— Чинмой, сегодня я читал твою статью о Радже Раммохане. Все вы здесь бенгальцы, а я не бенгалец. Должен сказать, что все вы, бенгальцы, — раджаш и раниш (rajas и ranis — цари и царицы, бенг.) воображения.

— Амрита-да, то, что ты говоришь, — совершенно верно. Но, к несчастью, все мы потеряли свое царство, так что мы некоронованные цари и царицы, — сказала Роза-ди.

В этот момент в комнату вошла Сахана-ди. Амрита-да сказал:

— Не беспокойся, Сахана может с легкостью разрешить эту вашу проблему. Она может позволить себе не только купить вам короны, но и короновать вас.

— Что-что? Какую стрелу, Амрита, ты запускаешь в меня? — сказала Сахана-ди.

— Мы не целимся в тебя стрелами. Мы просто восхищаемся твоими сверхъестественными способностями и качествами, — ответил он.

1 апреля

Я работал в комнате Нолини-да, сидя на полу возле его кровати. Вошел Ранджу и сказал отцу:

— Х. Датта безжалостно раскритиковал Рабиндраната.

— Так всегда и происходит. Люди неблагодарны. Он и Башу стали очень известными в литературном мире в силу привлекательности Рабиндраната. Теперь смотри, как они неблагодарны. Они плохо отзываются о Рабиндранате, — сказал Нолини-да. Потом он повернулся ко мне и сказал:

— Чинмой, когда-то у меня было несколько копий моей статьи «Rabindranath, O Uttar Pakkha». Ты знаешь, где статья была напечатана?

— Знаю, она была напечатана в «Rabindra Bharati», а редактор журнала А. К. Гхош.

— А! — сказал он. — Сейчас твоя очередь попытаться отыскать их.

Мне потребовалось около пятнадцати минут, чтобы найти копии. Он был очень счастлив, что я их нашел. Он сказал мне: «Зачем я трачу свое время на поиски? Почему мне не подождать тебя? Почему я совершаю ту же ошибку снова и снова?»

4 апреля

— Чинмой, мой слуга оказал тебе большую услугу. Я попросил его почистить пустые выдвижные ящики. Теперь я вижу, что он сделал больше, чем я просил. Помимо этого, он открыл и другие ящики, в которых содержались важные папки, и перевернул все вверх дном. Так что сложи их опять, как следует, обратно на место.

6 апреля

Нолини-да сказал:

— Ранджу, вчера я получил письмо от Аджита (Боша). Он сказал, что был на сто процентов уверен в том, что выиграет заветную Президентскую премию. Сегодня я получил от него телеграмму, в которой говорится, что он действительно выиграл премию.

— В таком случае, поздравим его телеграммой? — сказал Ранджу-да.

— Да. Мать просила меня послать ему Ее благословения. Ты знаешь, где его офис?

— Да. «Аврора Фильм», и я знаю полный адрес.

— Превосходно, — сказал Нолини-да.

Спустя несколько минут в комнату вошел Роби-да (его младший сын) и стал разговаривать со мной, в то время как я работал со статьями. Затем вошел Нолини-да и спросил:

— Вы слыхали хорошие новости?

— Нет, не слыхали. Какие? — сказал Роби-да.

— Фильм Аджита «Ниведита» удостоен Президентской премии, а также золотой медали. Мы все знаем, что двадцать тысяч рупий для него — ничто. Но здесь важно то, что он приступил к этому фильму с благословениями Матери и несколько раз во время съемок принимал мои советы.

8 апреля

К Нолини-да пришла сестра Маноджа Прити-да и спросила:

— Как себя чувствует Мать?

— Прекрасно. Мать чувствует себя прекрасно, — сказал Нолини-да.

Вошел Нирод-да и спросил:

— Нолини-да, как себя чувствует Мать?

— Ты, доктор, задаешь мне этот вопрос? — сказал Нолини-да.

— Верно, я врач, но ты прекрасно знаешь, какой я врач. Я хочу услышать о ее сердечном приступе из твоего внутреннего видения.

— Могу сказать тебе только одно: ужасное сражение продолжается.

11 апреля

Просматривая папки, я нашел неоконченную статью Нолини-да о Д. Л. Рое. Я спросил его:

— Ты не хотел бы закончить эту статью?

— А! Я совсем забыл о ней. Я начал работать над этой статьей, когда ты, возможно, еще не родился. Как бы то ни было, я рад, что ты ее обнаружил. Оставь ее на столе перед моей комнатой, и я закончу ее. Завтра я тебе скажу, какие папки важные, а какие нет. Держи их отдельно, — сказал он.

12 апреля

Полдевятого утра. Я вошел в комнату, чтобы поработать. Нолини-да сказал мне:

— Чинмой, немедленно найди ту статью о Румынии. Она мне очень нужна. Не знаю, в какую папку я ее положил. На этот раз я действительно создал для тебя проблему.

— Никакой проблемы, — сказал ему я, улыбнувшись. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы найти статью, которая была вложена не в ту папку. Он был чрезвычайно счастлив, что я ее нашел, и сказал мне:

— Я хотел прочитать ее вчера вечером на спортивной площадке, но прочитаю ее на следующей неделе. Теперь я расскажу тебе, какие папки важные, а какие нет. Как видишь, здесь около двухсот папок. Ты должен взять на себя всю заботу о них. Постарайся знать их наизусть.

— Буду знать, — ответил я.

В этот момент вошел Чампаклал-джи и сказал: «Нолини-да, Нолини-да, Мать хочет что-то диктовать». Нолини-да тут же схватил карандаш и выбежал. Через сорок пять минут он пришел с Амритой-да. Заметив, что его лицо было очень серьезным и важным, я тут же выбежал из комнаты. Когда я после обеда вернулся в комнату, Ранджу-да работал за своим письменным столом. Как только я вошел, Нолини-да сказал:

— Позвольте мне сказать вам обоим, что кризис Матери миновал.

Мы с Ранджу-да были вне себя от радости.

— Я слышал, что недавно ты видел очень важный сон? — спросил я Нолини-да.

— Да, верно. Но я хочу жить в мире реальности, а не в мире сна, — сказал он. — В течение некоторого времени я хочу делать по три или четыре дела одновременно. Понадобится эта красная папка. Я буду работать над моей «Smritir Pata» и над переводами «Savitri» и «Риг Веды». Смотри, чтобы я не клал их куда попало.

14 апреля

Вечер. Нолини-да в своей комнате прочитал вслух очень важное послание Матери о ее выздоровлении. Прити-ди подошла к Нолини и сказала:

— Если бы мой отец был сейчас жив, он был бы глубоко тронут этим посланием Матери.

— Где он, как не со Шри Ауробиндо, — сказал Нолини-да, посмотрев на нее с глубоким сочувствием.

15 апреля

— «Она стоит над смертью» — переводил ли я раздел, в котором было это важнейшее послание?

— Да, ты его переводил.

— Где же он? Почему его нет в папке?

— Он уже опубликован. Поэтому его и нет в папке.

— Опубликован? Тогда покажи мне публикацию.

Я показал ему журнал «Бенгалец».

19 апреля

— Нолини-да, вчера, когда я был в доме для гостей, я случайно познакомился с двумя американскими леди* (* Ида Петтерсон и ее подруга Дороти.). Они сказали, что были глубоко тронуты проницательным и просветленным взглядом твоих глаз. Одна из них купила восемь твоих книг и уже закончила их читать. Она сказала мне, что получила из твоих произведений много мудрости и света, внутреннего и внешнего. Больше всего ей понравилась книга «Грядущая раса». Я сказал ей, что это была твоя первая книга, которая вышла как раз перед Сиддхи Шри Ауробиндо, 24 ноября 1926 года (когда Шри Ауробиндо достиг духовного Совершенства). Они хотели бы взять с собой в Америку твою фотографию.

Мимо как раз проходил Раджен-да, и Нолини-да обратился к нему:

— Раджен, ты слышал, две американские леди хотят взять мою фотографию с собой в Америку? Что ж, поскольку у меня нет для них хорошей фотографии, я дам им экземпляр моей бенгальской книги «Kabir Manishi». Там они найдут очень хорошую фотографию.

— Они хотели бы посетить комнату Шри Ауробиндо.

— Это дело Чампаклала, так что проси его, — сказал Нолини-да. — Но не думаю, что у него будет возможность показать им комнату Шри Ауробиндо, поскольку Матери нездоровится и он должен постоянно находиться с ней.

Около четырех часов, когда я печатал в цветочной комнате, вошел Нолини-да и сказал: «Я поговорил с Чампаклалом, и он согласился показать американским леди комнату Шри Ауробиндо завтра в двенадцать тридцать. Ступай и сообщи им».

21 апреля

— Чинмой, понравилась ли тем двум американским леди комната Шри Ауробиндо?

— Они были переполнены радостью и благодарностью. Они сказали, что Чампаклал-джи разрешил им в течение пятнадцати минут медитировать в комнате Шри Ауробиндо и затем передал им от Матери очень красивые открытки с молитвами.

— Мило, — сказал Нолини-да.

23 апреля

— Нолини-да, те две леди утром улетают в Америку. Ты не мог бы дать им свою фотографию?

— Что? Я думал, ты уже дал им мою фотографию.

— А как? У меня ее нет. Ты же мне ее не давал, — сказал я.

— Разве ты не знаешь, где я держу вещи в своей комнате? Так что иди и дай им два экземпляра моей книги «Kabir Manishi». Я дарю им свою фотографию, и хотел бы, чтобы они учили бенгальский. Поэтому скажи им, что я дарю им эту книгу, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев.

И он улыбнулся мне.

25 апреля

Я сказал ему:

— Нолини-да, американские леди были чрезвычайно благодарны тебе за книги. Они также просили меня передать тебе, что твой бенгальский почерк похож на английскую нотную запись.

— Вот как? — сказал он с улыбкой. — Тогда мне нужно начинать сочинять песни.

1 мая

На спортивной площадке Нолини-да сказал: «Сегодня я собираюсь рассказать вам о последних днях моей революционной жизни. Если вы последуете за мной, я доведу вас до самой тюрьмы».

В конце своего повествования он сказал: «То, что я только что прочитал, — из мирской жизни, не духовной, но сейчас я хочу прочитать кое-что духовное. Я хочу представить вам Амриту. Это вторая часть. Должен сказать, Амрита всегда духовен в своих произведениях».

Прочитав рассказ Амриты-да, он сказал: «Бедный Амрита, ему не посчастливилось пообедать со Шри Ауробиндо. Действительно, эта часть имеет трагический конец, но скоро он расскажет нам о своем ярком свете».

10 мая

«Чинмой, можешь ли ты сходить к Шиширу (директору Международного образовательного центра Шри Ауробиндо) и принести мне книгу биографий выдающихся ученых? Думаю, ты найдешь эту книгу в университетской библиотеке ».

Я тут же пошел к Шиширу-да и сказал ему, что Нолини-да хотел бы получить эту книгу.

Он сказал мне: «Шунити сейчас нет. Когда она вернется, она поищет и принесет книгу Нолини-да, если она у нас есть».

Так что, я вернулся к Нолини-да и стал работать. Через пятнадцать минут он вошел и спросил:

— Где книга?

— Шишир-да сказал, что передаст ее с Шунити, если у них есть эта книга.

— Что? Немедленно иди и посмотри, есть ли у него эта книга. Если нет, то не теряй больше времени. Иди к Медананде (библиотекарю из Библиотеки Ашрама Шри Ауробиндо). Эта книга нужна мне срочно.

Я пошел к Шиширу-да. Он сказал мне:

— У нас нет книги, которую хочет Нолини-да. Шунити говорит, что у нас есть книга, в которой есть несколько статей об ученых, но это детская книга. Я уверен, что она не подойдет Нолини-да.

— Ты мог послать Шунити к Нолини-да, — сказал ему я. — Он ждал книгу, и ты обещал ее прислать.

— Ну, извини, — сказал он.

Тогда я пошел к Медананде и получил у него четыре разные книги, озаглавленные «Биографии выдающихся ученых». Нолини-да был чрезвычайно рад этим книгам, и он сказал мне: «Чинмой, в моей просьбе к тебе сходить к Шиширу была особая цель».

13 мая

— Чинмой, ты читал автобиографию Шубаша Боша?

— Да, читал.

— Тогда скажи мне, в каком году он ударил профессора Оутена.

— Извини, я не помню год. Но я легко могу выяснить это для тебя. Позволь мне сходить в библиотеку.

Я уже собрался идти в библиотеку, когда он сказал: «Куда ты идешь? Такой сильный дождь!».

Но мой усердный витал не послушался его. Я пошел в библиотеку и выяснил, что это был 1916 год. Я передал ему эту информацию, и он с радостью записал ее. Он хотел внести это в книгу воспоминаний.

22 мая

«Ида Петтерсон написала мне из Америки. В своем письме она говорит несколько очень хороших слов о тебе. Сначала я покажу письмо Матери, а потом дам прочитать тебе».

Спустя два часа, когда я работал в его комнате, он вошел и сказал: «Я показал Матери письмо Иды. Она очень довольна, что Ида увидела в тебе столько хорошего. Она спросила, показывал ли я письмо тебе. Я сказал нет. Тогда она попросила меня показать его тебе. Вот оно».

23 мая

Спортивная площадка. Нолини-да сказал: «В прошлый раз я перенес вас из сада Манник Тола в тюрьму. Сегодня я расскажу вам о жизни, которую мы вели там в течение года. Один судебный чиновник сказал Шри Ауробиндо: «Ауробиндо, итак, наконец-то тебя взяли, тебя взяли». Шри Ауробиндо немедленно ответил ему: “И все же я буду свободен, я буду свободен!”».

Рассказ Нолини-да об этом важном случае произвел на мое сердце необыкновенно волнующее и озаряющее впечатление. «Далее, я разделил свою тюремную жизнь на две части. Сейчас я расскажу вам о нашем пребывании в камере. Надеюсь, в следующий раз я смогу рассказать о нашей жизни во время суда».

26 мая

Нолини-да давал интервью Аджиту Бошу в своей первой комнате, в то время как я работал в его спальне. Вдруг он позвал меня. «Ты знаешь Чинмоя? — спросил он Аджита Боша. — Он переводит мои бенгальские сочинения на английский, и они выходят в “Матери Индии”».

Потом он сказал мне: «Чинмой, Аджит хочет напечатать статью. Ты можешь дать ему свою печатную машинку, поскольку моя работает не очень хорошо? Твоя машинка тоже совсем старая. Тебе нужна машинка получше. Я посмотрю, что можно для тебя сделать».

28 мая

«Сегодня вечером будет показ второй части фильма «Ниведита», — сказал мне Нолини-да. — Скажи Шиширу, что, если он хочет, может перед началом фильма прочитать комментарий Шри Ауробиндо о Ниведите».

Шишир-да чувствовал себя нехорошо, так что комментарий Шри Ауробиндо читал Амрита.

31 мая

На спортивной площадке. «Итак, сегодня я перенесу вас из тюрьмы в суд. Боюсь, что в следующий раз мы подойдем к заключительной части».

1 июня

— Итак, Чинмой, Амал говорил с тобой?

— Да, говорил, — сказал я.

— Тебе пришлось долго ждать, — сказал Нолини-да.

— Я так благодарен за то, что ты, наконец, разрешаешь мне продолжить публикацию моей пьесы о Шри Ауробиндо в «Матери Индии».

Он многозначительно улыбнулся мне.

— Вчера, — сказал я ему, — на спортивной площадке ты упомянул, что впереди заключительная часть твоих воспоминаний. Как бы мне хотелось, чтобы это было связано с твоими впечатлениями о музыке и твоей спортивной жизни на площадке!

— О нет, это мои личные переживания. Они слишком личные.

— Рабиндранат в своей «Jiban Smriti» и Набин Сен в «Amar Jiban» поделились довольно многими личными переживаниями, — сказал я.

— Чинмой, как видишь, я не Рабиндранат и не Набин Сен. Я твой Нолини-да, и мне будет неловко читать вслух на спортивной площадке об этих переживаниях.

Я сказал ему:

— Но я слышал из авторитетного источника, что твои впечатления о музыке и о твоей спортивной жизни будут напечатаны в «Вартика».

— Понимаю, понимаю. Если когда-то о них и будет напечатано в «Вартика», ты должен знать, что это дело не моих рук, а Ранджу.

И мы оба улыбнулись.

9 июня

Нолини-да сказал Дикшиту-баи:

А, с днем рождения, Дикшит-баи. Итак, сколько же тебе лет? Нет! Я должен спросить тебя, насколько ты юн!* (* Игра слов: в вопросе «сколько тебе лет?» (how old are you?) «…how old…» заменено на «… how young…» Буквально: «So how old are you? No! I must ask you how young you are».)

— Мне только семьдесят два, — сказал Дикшит-баи.

— Тогда ты моложе меня всего лишь на один год.

— Мы хотим оставаться молодыми, поэтому Мать поддерживает нас молодыми. Мы — Ее дети, — сказал Дикшит-баи.

— Ты прав, абсолютно прав, Дикшит-баи, — сказал Нолини-да.

Они обменялись сердечными улыбками.

День рождения Смрити. Она искусно вышила гобелен для Матери, который показала Нолини-да и Амрите-да. И Нолини-да и Амрита-да по достоинству оценили его, но она сказала им:

— Он не совсем получился. Есть недочеты. Вы оба плохо разбираетесь в вышивании, но Мать разбирается. Она сразу увидит их.

— Верно, мы ничего не знаем о вышивании, но мы знаем все о тебе, — сказал Амрита-да. — Мы судим о твоем вышивании в соответствии с нашей любовью к тебе».

Нолини-да широко улыбнулся Смрити.

Ранджу-да предложил Нолини-да два больших ломтика манго. Нолини-да дал мне кусочек. В этот момент вошел Раджен-да. Ранджу-да сказал ему:

— Хочешь манго?

— Дай-ка взгляну, — сказал Раджен-да.

— Высокое качество, превосходный вкус, — ответил Ранджу-да. — Но только пять манго хорошие, остальные испортились в поезде.

— Кто их прислал? — сказал Нолини-да.

— Сатья Бош, — сказал Ранджу-да.

Этот день был также днем рождения матери Розы-ди. Она ожидала Нолини-да у двери его комнаты. Когда он вышел, она преподнесла ему конверт и сказала, что у нее день рождения.

Нолини-да сказал: «Кажется, в этот день много людей осчастливили землю».

Венкат тоже ожидал у двери, держа экземпляр «Bharati». Он дал журнал Нолини-да и сказал:

— Здесь мой перевод твоей «Smritim Pata». (Венкат перевел часть автобиографии Нолини-да на свой родной язык, хинди.)

— А, я уже видел этот перевод. Мне он очень понравился. Затем Венкат сказал Нолини-да:

— Пожалуйста, скажи, писал ли ты когда-нибудь о Господе Кришне?

— Ну, я не тот, кого надо об этом спрашивать, — сказал с улыбкой Нолини-да. — Иди спроси у Чинмоя.

Я сказал Венкату:

— Хотя Нолини-да не написал особой статьи о Шри Кришне, он довольно много писал о Шри Кришне в разных местах. Я соберу все и дам тебе.

— Итак, как видишь, твоя проблема сразу разрешилась, — сказал Нолини-да Венкату.

В полчетвертого пополудни я печатал в цветочной комнате, когда вошел Нолини-да и сказал:

— Завтра мне будет нужна новая папка, поскольку я начал переводить мысли и афоризмы Шри Ауробиндо.

— Она у тебя уже есть, — сказал ему я.

— Где? Откуда?

— Я принесу ее тебе прямо сейчас.

— Нет, необязательно сейчас, но дай мне ее завтра утром.

В это время я печатал статью Нолини-да для журнала «World Union». Она называлась «Всеобщее единство». Он прокомментировал: «Мы нуждаемся в единстве, но хотим разделения».

14 июня

Было девять утра. Праллад, мой очень хороший друг (к несчастью, Бог забыл наделить его здравым рассудком), пришел к Нолини-да и сказал:

— Нолини, пожалуйста, мне конверт* (* Здесь и далее Праллад говорит по-английски с ошибками.).

— Приходи днем. Ранджу даст тебе конверт, — сказал ему Нолини-да.

— Я не приходить днем. Ранджу нехороший, — сказал Праллад.

— Почему Ранджу нехороший? — сказал Нолини-да.

— Ранджу оскорблять меня. Он называть меня составителем снадобий. Ты знаешь, что я доктор и ФРКС**.

** FRCS (Fellowship of the Royal College of Surgeons) — проф. квалификация для практики хирургии на британских островах.

— Прости, — сказал Нолини-да. — Поскольку ты такой великий доктор, я обязан дать тебе конверт.

Он встал со стула и дал конверт Пралладу и сказал ему: «Праллад, сегодня я скажу Ранджу, чтобы отныне он называл тебя доктором, а не рецептурщиком».

15 июня

На столе Нолини-да лежал конверт. Нолини-да открыл его и обнаружил, что это рассказ Мопассана, переведенный Манджу-да (вторым сыном Нолини-да). Он отправил его в один из журналов, а они прислали его обратно. Нолини-да сказал: «Бедный Манджу. Я читал этот перевод раньше. Очень хороший перевод. Ему следовало отправить его в «Uttara». Они бы его приняли».

Через несколько минут Уилфи (Уилфред) принес несколько фотографий Нолини-да, снятые на теннисном корте. Когда Уилфи показал их Нолини-да, Нолини-да сказал: «Уилфи, ты действительно хороший фотограф».

17 июня

Около половины одиннадцатого утра к Амрите-да пришли пятеро юношей и сказали:

— Мы не хотим больше жить в доме Тьянга. Нам совсем там не нравится. Мы хотим перехать в какое-то другое место.

— Хорошая идея, но реально помочь вам я не могу, — сказал Амрита-да. — Идите к Нолини.

Эти пятеро юношей пришли к Нолини-да и стали умолять его найти для них новое место.

Нолини-да сказал: «Сочувствую вам, но вы пришли за помощью не к тому человеку. Ступайте к Амрите. Это он всегда занимается такими делами. Это его сфера деятельности. Я не смею вмешиваться в его дела».

Юноши вернулись к Амрите-да и рассказали ему, что сказал Нолини-да. Амрита-да ответил: «Я говорил вам, что не могу решить вашу проблему. Я думал, что Нолини сможет. Поскольку даже Нолини затрудняется решить вашу проблему, тогда остается только один человек, и это Мать. Завтра я поговорю с ней, и она позаботится о вашем деле».

18 июня

Рано утром к Нолини-да пришел Шамар и распростерся перед ним.

— Дада, могу я ходить в церковь регулярно? — спросил он.

— Ходи! Ходи, куда хочешь, только не приходи ко мне, — сказал ему Нолини-да. — Шамар, предупреждаю тебя, нельзя стоять одной ногой в одной лодке, а другой ногой в другой лодке, иначе ты упадешь в море невежества. Или ходи в церковь, или оставайся в Ашраме.

— Но я хожу в церковь и повторяю имя Матери, — сказал Шамар.

Нолини-да пришел в ярость.

— Ради Бога, оставь меня в покое! Сегодня у меня очень важные дела.

— Дада, для меня ты как родной отец.

— Действительно, какая честь иметь сына, подобного тебе! — ответил Нолини-да.

29 июня

Бибха-ди сказала:

— Нолини-да, когда Нолини Сена повезли в госпиталь, Ила-ди (жена Нолини Сена) потеряла сознание. Даже сейчас она еще без сознания.

— Бибха, несчастье за несчастьем. Что я могу сказать, — сказал Нолини-да.

30 июня

Я печатал в цветочной комнате, когда Нолини-да подошел ко мне и сказал:

— Чинмой, пятьдесят лет назад, когда я играл в футбол, я сильно повредил большой палец, но он зажил. Когда я выздоровел, боли не было совсем, но теперь мне кажется, что боль вернулась, и я совсем не могу заниматься спортом.

— Нолини-да, кажется, твое тело больше не хочет, чтобы ты принимал участие в спортивных соревнованиях, — сказал ему я.

— Понимаю, понимаю. Чинмой, я знаю, что в этом году ты не собираешься участвовать в соревнованиях, у тебя их было предостаточно. Но ты обязательно должен упражняться каждый день без исключения, чтобы тело было в форме.

— Я так и делаю. Праллад — свидетель.

— Мне не нужен твой лучший друг для подтверждения твоих слов. Я верю тебе. Знаешь, Чинмой, мне тоже больше не нравится участвовать в спортивных соревнованиях, но есть причины, почему я до сих пор должен это делать.

— Я понимаю, — сказал я.

— Я рад, что ты это понимаешь, — сказал он.

1 июля

Днем я сказал Амрите-да:

— Вчера я видел, как ты набрал воду из крана в кувшин и потом нес в свою комнату. Многие юноши и девушки были бы счастливы и горды послужить тебе. Пожалуйста, позволь мне каждый день приносить тебе воду.

— Чинмой, похоже, ты не позволишь мне выполнять даже это маленькое упражнение. Хорошо, с завтрашнего дня у тебя будет новая обязанность. Заходи, я покажу тебе, куда ставить куджа (кувшин для воды).

11 июля

— Нолини-да, я получил письмо от Дилипа-да.

— От Дилипа? Ты?

— Да. Недавно я написал статью о его отце, Д. Л. Рое. Я попросил его поправить мою статью. Он поправил и прислал мне обратно с письмом. Он много написал о тебе.

— Обо мне?

— Может, ты хочешь взглянуть на это?

Нолини-да прочитал письмо и сказал:

— Сумасшедший, сумасшедший! Дилип сравнивает меня со своим выдающимся отцом. Он действительно сумасшедший. Ты, конечно, сказал ему о том, что я пишу статью о его отце.

— Нет, я не говорил ему, — сказал я. — Похоже, он услышал об этом из другого источника.

— Как бы то ни было, если ты будешь отвечать на письмо, скажи ему, что я постараюсь написать что-нибудь о его отце. Но не говори, что я уже пишу. Ты меня хорошо знаешь. У меня может не оказаться времени, чтобы закончить.

14 июля

Нолини-да сказал: «Завтра начнутся спортивные соревнования. Ты можешь попросить Альберта сшить для меня шорты? Прости, я надеюсь, он сможет сделать это для меня за такой короткий срок».

Я отправился к Альберту-да и рассказал ему о пожелании Нолини-да. Альберт-да всегда был очень нежен ко мне, и, по своему обыкновению, сказал: «Чинмой, глупый, ты не принес ни его размеров, ни его шорт. Как мне шить?»

Потом он сказал мне:

— Ладно, я пойду с тобой к нему домой.

— Нолини-да не решался просить тебя сшить за такой короткий срок, — сказал ему я.

— Глупый! Ты работаешь с Нолини-да. Разве ты не знаешь, что он всегда исключение? Даже если он попросит меня сделать что-то в последнюю минуту*, я с радостью сделаю это.

* «At the eleventh hour», идиома из Нов. Завета: в самый последний момент [Матфея XX, 6].

Нолини-да сказал:

— Чинмой, сегодня ты должен кое-что сделать. Я хочу подготовить книгу о великих людях Запада. Книга будет называться «Pashchatyer Kabi О Manishi». Сделай мне подборку всех моих статей об этих великих людях.

— А ты не хочешь подготовить книгу и о великих людях Востока? — сказал я.

— Хорошо, если хочешь, можешь также сделать и это. Мою статью о Паскале надо перевести на бенгальский язык. Кого ты предлагаешь?

— Разреши мне попробовать перевести.

— Тебе? Ты не пишешь на бенгальском языке. Ты всегда переводишь мои бенгальские статьи на английский язык.

— Я уже перевел на бенгальский язык твою книгу «Болезнь века».

— Как же вышло, что ты не показал перевод мне?

— Мне нужно внести небольшие поправки, — сказал я извиняющимся тоном.

— В таком случае, если ты будешь переводить, мне не стоит беспокоиться, — сказал Нолини.

После обеда я оставил на его столе свой перевод с английского на бенгальский язык одного из его стихотворений.

15 июля

— Кто это переводил? Перевод очень удачный. И кто написал оригинал?

— Это я перевел. Ты разве не узнаешь собственного стихотворения? — сказал я.

— Неужели ты рассчитываешь, что я помню все, что написал?

— Но ты не внес никаких исправлений, — сказал я.

— Ты считаешь, что я должен править, даже если править нечего? Сложи «Pashchatyer Kabi О Manishi» в хронологическом порядке.

— Ты имеешь в виду по датам рождения?

— Да.

К ВЕРШИНАМ

Лампа незажжена и тьма мрачна —
Принеси ей искру своей утренней любви и жизни.
Лампа зажжена и горит.

Лампа горит слабо и тускло —
Принеси ей свою искреннюю преданность
и чистую верность.
Лампа горит высоко и ярко.

Пламя поднимается медленно и неуверенно —
Принеси ему свое горячее устремление
и нерушимую веру.
Пламя поднимается быстро и ровно.

Пламя неутомимо и неустанно рвется ввысь —
Призови к нему из запредельного преклонившую колена Милость.
Лампа стала Солнцем!

Нолини Канта Гупта
13 октября 1936

17 июля

Я сказал Нолини-да:

— Очень странно, что даты дней рождения Святого Николая, Иоанна Крестителя, Дантона и Хилтона не упоминаются ни в одной книге.

— Ты не смотрел в хорошем «Уэбстере»*?

* Словари Уэбстера, носящие имя американского лексикографа Ноя Уэбстера, охватывают разные области знаний.

— Смотрел. Давай я схожу в библиотеку и продолжу поиски.

Через час я вернулся и сказал:

— Я нашел даты рождения всех, за исключением Хилтона.

— Я очень доволен, что ты их нашел, — сказал он.

20 июля

На спортивной площадке Нолини-да читал вслух «Мое принятие санньясы». Перед тем как начать чтение, он сказал: «Сегодняшний эпизод чрезвычайно забавный, можно сказать веселый, но боюсь, вы будете радоваться всему этому за мой счет».

Позже мы с Радженом-да сопровождали его домой. Он сказал Раджену-да:

— Тебя повеселил мой рассказ?

— Конечно, — сказал Раджен-да.

— Иногда мне не очень удобно читать вслух вещи такого рода, потому что они слишком личные, — сказал Нолини-да.

— Несмотря на то, что они личные, мы многому учимся из них. Это очень помогает нам, — сказал Раджен-да.

— И Чинмой говорит мне то же самое, — сказал Нолини-да. Потом он сказал: «В следующую пятницу я прочитаю “Siddhi Dibas”» (День, когда Шри Ауробиндо осознал Бога, 24 ноября 1926 года.)

30 июля

В комнате Нолини-да. «Сегодняшняя история поведает о 24 ноября 1926 года. Большинство из вас читали и слышали об этом от разных людей. Сегодня вы услышите эту историю от меня. Сначала я прочту ее на английском языке, а потом на бенгальском».

После чтения английского варианта, он сказал: «На бенгали я прочитаю в следующий раз. Сегодня у меня сильно болит горло».

Не стоит и говорить, все мы были глубоко тронуты, и каждый узнал из его рассказа что-то новое и особенное.

1 августа

Мотакака (Чарупада) вручил Амрите-да письмо для Матери, попросив его прочитать это письмо. Амрита-да поднялся наверх и прочитал письмо Матери. Вернувшись, он попросил Розу-ди вложить письмо в конверт и запечатать его. Через несколько часов, когда садхак опять пришел к Амрите-да, чтобы справиться о письме, Амрита-да отдал ему конверт и сказал: «Кто сказал, что это письмо? Ты должен научить меня английскому языку».

Так случилось, что в этот момент в комнату Амриты-да вошел Нолини-да. Садхак сказал:

— Нолини-да, Амрита-да всегда отпускает шутки в мой адрес.

— А что еще ему остается делать? Неужели ты забыл, что это его природа? — ответил Нолини-да.

— Должен сказать, что это не моя природа, а моя несчастная судьба, — сказал Амрита-да.

2 августа

Раджен-да принес Амрите-да серьезную жалобу на одного из ашрамитов. Раджен-да сказал:

— Амрита-да, я знаю его, я знаю его родителей, знаю его дедушку и бабушку, знаю даже его прадедушку и прабабушку. Их природа никогда не будет преобразована. Все они мошенники.

— Раджен, мне кажется, что преобразование природы — несколько затруднительно. В противном случае, к этому времени моя природа была бы полностью преобразована, — ответил Амрита-да.

13 августа

Я работал в комнате Нолини-да, на полу возле его кровати. Вдруг он вошел и сел на кровать так, что та издала глухой звук.

— Ты знаешь, что вчера я бежал с Маданлалом? (Маданлал был моложе Нолини-да по крайней мере на двадцать лет.) Я держался рядом с ним восемьдесят метров, но на последних двадцати он вырвался вперед.

— Это ничего. На старте, возможно, ты не принял решения придерживаться одной скорости на всей дистанции. В противном случае, ты свободно мог бы бежать с ним нога в ногу до конца.

— Я тоже так думаю.

— Кроме того, недавно у тебя начала болеть нога. Это тоже следует принять во внимание.

— Нечего и говорить, ты мой самый верный сторонник и мой лучший адвокат.

27 августа

Рано утром я пошел к Нолини-да со своим самым преданным пранамом. Он был очень доволен. В полдень я пошел к Амрите-да и сказал ему, что я хотел бы сфотографироваться с ним и Нолини-да.

Амрита-да сказал:

— С Нолини? Он согласен?

— Да, он согласен. Дело только за тобой.

— Нолини готов?

— Готов, — ответил я.

— Если Нолини готов, то и я уже готов. Идем. Обессмертим тебя или ты обессмертишь нас в свой день рождения.

В самом деле, это был классический фотоснимок. Нолини-да и Амрита-да сидят в креслах. Я стою позади Нолини-да, а Калипада-да стоит позади Амриты-да.

30 августа

Я сказал ему:

— Я перевел твою статью о Гёте.

— Но я уже переводил ее.

— Это совсем другой перевод, — сказал я.

Он был доволен, что это оказалась другая статья.

5 сентября

— Нолини-да, в «Puna Daily News» напечатана статья, в которой жёстко критикуются Х. и его ашрам.

— Да, да, я все слышал об этом. Не читай такие статьи. Это только снижает твое сознание, вот и все. Ступай сейчас в аптеку и принеси какую-нибудь мазь для моей ноги.

Я тотчас пошел в аптеку и принес мазь. Потом, когда я отдал ее, он сказал: «Чинмой, «Janata» нужна моя статья. Ты не мог бы достать что-нибудь из старой папки? Ранджу отправит им статью по почте, как только ты ее найдешь. Она нужна им для выпуска к Пудже, так что постарайся подготовить ее как можно скорее. Дурга Пуджа быстро приближается».

8 сентября

Днем, в четыре часа, Нолини-да сказал Амрите-да:

— Амрита, предполагается, что сегодня на спортивной площадке я прочту вслух твои воспоминания и свою версию о 24 ноября 1926 года. С утра шел сильный дождь. Сейчас, кажется, небо проясняется, так что, раз уж я хотел читать вслух, я могу это делать. Но сегодня меня беспокоит горло. Что ты посоветуешь?

— Ты освободился от дождя, но не от своего кашля. Одно нападение закончилось. Пусть и это нападение пройдет. Кажется, дождь более сострадателен к тебе, чем твой кашель. Раз так вышло, ты можешь отменить беседу.

14 сентября

— Нолини-да, я написал стихотворение об Амрите-да. Я был бы чрезвычайно благодарен, если бы ты перевел его на английский язык.

— А с тобой что не так?

— Все так, но если бы его перевел именно ты, я был бы очень рад, благодарен и горд.

— В таком случае положи его здесь, на столе. Улыбаясь, он добавил: «Искренность всегда вознаграждается».

15 сентября

Рано утром, когда я читал программы на доске объявлений, мимо проходил Нолини-да. Он сказал мне: «Твой перевод готов. Можешь взять его в моей комнате».

Я немедленно отправился к нему в комнату и забрал его. Я был глубоко тронут его неподражаемым переводом, и мое сердце переполнилось благодарностью. Через несколько минут вошел Нолини-да. Он спросил меня, понравился мне перевод или нет. Мое лицо, олицетворение благодарности моего сердца, дало ему самый адекватный ответ. Перевод восхищал всех, кому я его показывал.

16 сентября

Нолини-да сказал: «Сегодня у себя дома я прочитаю вслух две вещи. Они предназначены для детей. Здесь я вижу довольно много взрослых, поэтому я хотел бы, чтобы они немедленно стали детьми». Все громко рассмеялись.

18 сентября

Амрита-да сказал мне:

— Чинмой, зайди ко мне. Завтра мой день рождения, но я начал отмечать свой день рождения сегодня. Я хочу дать тебе особую пищу, поскольку ты особый человек.

— Амрита-да, завтра у меня будет кое-что особое для тебя, — сказал я.

— Поскольку стать особым человеком нелегко, я должен быть доволен, получив от тебя что-то особое, — немедленно ответил он.

— Кто сказал, что ты не особый человек?

— Ну, тот, кто является особым, знает это и чувствует это.

— Амрита-да, кто может превзойти тебя в дискуссии?

— А, понимаю. В таком случае, забираю свой довод обратно. Если это вопрос аргументации, я действительно особый человек.

19 сентября

В восемь тридцать вечера я подарил Амрите-да свое стихотворение, переведенное Нолини-да на английский язык. Он был в высшей степени растроган. Он потерял дар речи и не хотел спускаться к своему обычному юмористическому сознанию. В высоком, созерцательном состоянии он сказал: «В безмолвии я рассказываю вам то, что хочу сказать об этом стихотворении».

Спустя несколько мгновений он сказал:

— Чинмой, сегодня я хочу подарить тебе самые лучшие сладости, приготовленные самым лучшим кондитером. Ты знаешь, кто она?

— Как я могу знать? Пожалуйста, скажи мне.

— Она наша Шибарани, Шибарани Ашрама, Шибарани Матери.

Позже я зашел в комнату Нолини-да, чтобы поработать. Он сказал мне: «Сегодня мы должны отметить день рождения Амриты. Вот огромный торт. Ступай и подари ему. Мы пригласим в его комнату дорогих для него людей».

Потом я показал Нолини-да групповой фотоснимок, сделанный в день моего рождения. Он остался очень доволен. «Мне нужны три таких снимка: один для Матери и два для меня», — сказал он мне.

Роби-да тоже написал стихотворение об Амрите-да на бенгальском языке и попросил своего отца перевести его на английский. Перевод Нолини-да стихотворения Роби-да также удивительно красив.

АМРИТА

(В честь его дня рождения 19.09.1962)

І

То, что мы понимаем легко,
мы считаем, что понимаем правильно.
Мы путаем лицо и его маску.
Мы думаем, что линия горизонта
и есть финишная черта,
Мы забываем, что голубое небо
простирается гораздо дальше.

Мир создан слезами и улыбками богов...
Ребенок играет на песчаном берегу моря:
Его никогда не встретишь в толпе...
Ни драгоценный камень не знает себя,
Ни жемчужина не знает, что она жемчужина.
Цель всегда неизменна, ибо он продолжает идти,
Путь не предлагает преград,
не доносится зов пройденного:
Смотри! Вечный путешественник, вечно свободный,
С глазами, всегда обращенными
к восходящему Востоку,
Никогда — к заходящему Западу.

Он скрывается за вуалью и движется вперед...
Это поток? Это простор океана?

Нолини Канта Гупта

(Перевод с бенгальского
Роби Гупты)

ІІ

Творец в Своей мечте создал
Это бессмертное творение,
Представляя его как обычного человека,
забывшего о своем Я:
Таинственная причина заставляет его скрывать
свою форму и природу,
Всегда в труде, добиваясь
Невозможного:
Преобразовать Природу,
установить Трансцендентность
Здесь, на груди материальной Земли,
Питать божественный жертвенный Огонь
этим человеческим телом,
Этой ограниченной формой.
Смотри, вечный герой-труженник
со своей пылающей верой,
Равнодушный к грубым ударам Реальности,
Мечтающий об удивительных мечтах
победоносной Матери,
Взращивающий в своем сердце сердец
золотой сад Рая —
Безупречное, не знающее сна, чистое
посвящение себя
Сделало эту жизнь частицей
БЕССМЕРТИЯ.

Нолини Канта Гупта

(Перевод с бенгальского
Чинмоя)

22 сентября

Я взял копию стихотворения у Роби-да и дал Шетне переводы обоих стихотворений — Роби-да и моего — сделанные Нолини-да. Он получил глубокое наслаждение от обоих стихотворений и впоследствии опубликовал их в «Матери Индии». Шетна сказал мне: «Чинмой, комментарий Амриты к стихотворению Роби замечательный, и то, что он сказал о твоем стихотворении, тоже очень, очень мило. Не знаю, что вы с Роби сделали со своими оригиналами на бенгальском языке, но должен сказать, что переводы Нолини чрезвычайно красивы».

25 сентября

— У меня было довольно много линованных листов. Куда они делись? — спросил Нолини-да.

— Я положил их в папку, — сказал я.

— Тебе необходимо хранить эти листы в папке?

— Я все храню в папках, — сказал я. Затем я принес папку № 104 и отдал ему.

Он улыбнулся и сказал: «Кажется, я ничего больше не смогу потерять, даже если захочу».

26 сентября

«Здесь сотни писем Шри Ауробиндо к Мриду. Письма, которые ты сочтешь важными, отдели от второстепенных и обе папки дай мне».

МРИДУ

(22 сентября 1962 года Мриду скончалась)

Не предупрежденная Неумолимой Жницей,
не обремененная годами,
В безмолвии сбросила она свою смертную форму.
Фонтаном беспрестанно струящейся
чистой радости была она,
Ее сердце — сама сладость
с рвением отважного пламени.

Ее нагруженная лодка шла неритмично
от берега к берегу
Цветущих, неподвижных или увядающих душ.
Ее присутствие вызывало в разных людях
Белоснежный шлейф радужного трепета.

Она служила своему божественному Отцу,
Господу богов,
Земной манной, приправленной
восторгом ее души.
Она делилась со всеми льющимся через край
восторгом своего сердца.
Мриду, Его голубка, быстро улетела
в Его золотую Высь.

Она воплощала восходящую,
неутомимую любовь,
Ее Родители благословили ее жизнь
преклонившей колена Милостью.
Дитя получило замечательную молитву* от Него.
И вот, символом экстаза стал ее лик.

Чинмой

* Шри Ауробиндо написал для Мриду нижеследующее, чтобы она пользовалась этим в качестве молитвы: «Я молю об очищении от собственной воли и самоутверждения, чтобы я могла стать послушной и покорной Матери, достойным для ее работы инструментом, отреченной и ведомой ее Милостью во всем, что я делаю».

30 сентября

Вечером Нолини-да встретил меня у ворот Ашрама. «А, Чинмой, я ищу тебя. Не сходишь ли ты домой к Амалу, отдать ему это? — сказал он, вручая мне что-то. — Я должен написать написать введение к книгам Шри Ауробиндо «Человеческий цикл» и «Идеал человеческого единства». Покажи это Амалу и спроси, есть ли у него какие-нибудь предложения».

Я тут же отправился к Амалу и постучался в калитку. Дверь открыла его жена.

— Извини, что я пришел к вам в такое время, — сказал я.

— Чинмой, все хорошо, — сказала она. Потом громко позвала:

— Амал, Амал! Смотри, Чинмой извиняется, что пришел в такое время.

— Чинмой, ты должен знать, что ты всегда желанный гость, — сказал Амал. — Можешь приходить в любое время. Даже если у тебя нет особой причины, ты можешь прийти и поговорить со мной. Ты должен был бы уже почувствовать нашу взаимную привязанность.

Потом он прочел введение Нолини-да.

Я сказал ему, что Нолини-да хотел спросить, не будет ли у него каких-либо предложений. Он перечитал дважды и сказал: «Это превосходно. У меня нет предложений». Затем сказал мне с улыбкой:

— Иногда, давая Нолини советы, мы создаем для него ненужную путаницу.

— В таком случае, я настоящий преступник. Как часто я даю советы! Что еще хуже, иногда он их и не просит.

— Я всегда восхищался твоей простотой и скромностью, но не твоим ненужным и несоразмерным смирением, — сказал Амал.

4 октября

«Кажется, я отдал папку, в которой была «Vaidic Kathopakathan », Нолини Сену. Я нашел две статьи, но еще двух нет. Из четырех у меня есть «Agastya» и «Lopamudra». Остальные две — это «Puroraba» и «Sarama». Попытайся их найти. Один Бог знает, где их искать».

Я пошел в библиотеку к Медананде и нашел их: одну в «Prabartak», а другую в «Bartika». Когда я вручил их ему, он очень широко улыбнулся мне.

26 октября

Я сказал Нолини-да:

— Ты так сильно страдаешь от кашля.

— Да, ты прав, Чинмой. Вчера Мать попросила меня что-то почитать вслух. Прочитав всего лишь две страницы, я вынужден был остановиться. Я крайне сожалел об этом. Мать тут же дала мне таблетку. Таблетка действовала несколько часов, но ночью меня очень мучил кашель.

— Я уверен, что кашель скоро пройдет, — сказал ему я.

— Должен пройти, — сказал Нолини-да.

27 октября

Шурен Бош подарил Нолини-да цветы вместе с переводом на бенгальский второй части книги Шри Ауробиндо «Жизнь Божественная». Нолини-да спросил, сколько ему лет, так как у того был день рождения. Он ответил, что семьдесят восемь, заметив, что он того же возраста, что и Нолини-да.

Нолини-да сказал:

— Мне только семьдесят три. Ты гораздо старше меня, но я рад, что ты имеешь хорошее здоровье.

— Это все Милость Матери. Я только что оправился от очень серьезной болезни.

28 октября

Нолини-да попросил Нирмалу-ди сообщить мне, что отныне я должен буду каждый день переносить цветы с дней рождения из Медитационного зала, расположенного на нижнем этаже, на второй этаж.

2 ноября

По пути к спортивной площадке я сказал Нолини-да: «Раз ты все еще мучаешься от кашля, может тебе попробовать лекарство Шудира-да?»

Он громко рассмеялся: «Шудир — мой близкий и настоящий друг, но я не воспринимаю его в качестве своего доктора».

На спортивной площадке Нолини-да сказал: «Сегодня я буду читать две вещи. Две, потому что они короткие. Одна — продолжение моих старых воспоминаний, о второй я сейчас говорить не стану».

После чтения воспоминаний он сказал: «Все вы хорошо знакомы с понятием «Гимны Свету», но вы удивитесь, узнав, почему я пишу «Гимны Тьме». Он также прочитал свой перевод на английский бенгальских песен Рабиндраната и некоторых стихов современных бенгальских авторов.

На обратном пути со спортивной площадки он спросил наше мнение — мое и Раджена-да.

— Превосходно! — сказал Раджен-да.

— Я узнал нечто новое: иногда есть реальная необходимость тьмы, — сказал ему я.

— Временами тьма является не чем иным, как будущим приготовлением к более яркому свету, — сказал он.

4 ноября

Рано утром он сказал мне: «Чинмой, меня мучит запор. Ступай и принеси из аптеки Нрипена несколько пакетиков «Алка-Зельцер».

Я сразу же пошел в аптеку и принес ему несколько пакетиков. После моего возвращения он заметил: «Как быстро ты принес! Теперь, вот письмо для Кирита Джоши. Иди пешком, не беги. Не убивай себя!»

5 ноября

Жалобы Дулали на Кришну: Дулали рассказала Нолини-да, что ее побила Кришна. Нолини-да спросил:

— И какова была твоя реакция?

— Моя реакция была ничего не делать. Я не дала ей сдачи, потому что пришла в Ашрам не для того, чтобы так поступать.

— О, ясно, ясно. Поскольку ты пришла, чтобы поступать иначе, так и поступай, становись хорошей и преданной Матери, — сказал Нолини-да.

7 ноября

Вечером Амрита-да дал мне новую работу. Он сказал мне: «Чинмой, начиная с завтрашнего дня, ты будешь помогать мне разбираться с чеками, которые каждый день получает Мать. Давай я объясню, что делать». Нолини-да вошел в комнату, и Амрита-да сказал ему: «С завтрашнего дня Чинмой будет помогать мне в моей работе».

— Я очень надеюсь, что моя работа не пострадает, — сказал Нолини-да.

— Заверяю тебя, этому не бывать, — сказал Амрита-да.

Затем они обменялись милыми, сердечными улыбками.

15 ноября

Амрита-да сказал мне: «Чинмой, я решил учиться у тебя математике, поскольку ты специалист по вычитанию двухсот рупий из двух».

Я был просто потрясен, увидев свою ошибку, но его сострадательная улыбка унесла прочь чувство вины от моей невнимательности.

22 ноября

Нолини-да вошел в комнату Амриты-да и сказал:

— Мы не должны верить ничему, что говорит Х. Он создал для Матери такие проблемы.

— К несчастью, и ты, и я — особенно я — уже много раз клялись не делать этого, — сказал Амрита-да. — Каждый день я обещаю себе, что не буду ему верить, и каждый день мне не удается сдержать свое обещание.

— Уверен, что однажды у нас получится, — сказал Нолини-да. Кому хочется бесконечно и незаслуженно* страдать?

* unreservedly and undeservedly.

— В твоем случае, правильное слово «незаслуженно»; в моем случае, правильное слово «бесконечно», — сказал Амрита-да. — Давай действительно постараемся не верить ничему, что он говорит или делает. Он так позорит наш Ашрам!

23 ноября

Медитируя в Медитационном зале, я услышал, что меня зовет Амрита-да. Когда я пришел к нему, он сказал:

— Чего ты хочешь?

— Ты звал меня, — ответил я.

— Нет, нет, ты ошибаешься, — сказал он. — Такие сообщения ты получаешь только из своей медитации.

Я собрался было уйти, когда он сказал мне: «Поскольку ты взял на себя труд прийти ко мне, я должен тебе что-то подарить. Давай я подарю тебе авторучку. Много, много лет назад я получил ее от одного человека и пользовался ею в течение многих, многих лет. Если ты услышишь, кто мне ее подарил, твое эго возрастет. Поэтому я не скажу тебе». Потом он с улыбкой сказал: «Я полагал, что ты хорошо медитируешь*, но сейчас изменил свое мнение. Во время твоей так называемой глубокой медитации ты способен слышать, как я зову тебя».

* Здесь используется неологизм «meditator», буквально: «…you are a good meditator».

26 ноября

Пришел Х. и упал к стопам Нолини-да, плача и всхлипывая, как маленький ребенок. Его гордыня была безжалостно сломлена Матерью. Он сказал Нолини-да:

— Теперь, когда Мать больше не хочет меня видеть или уделять мне какое-то особое внимание, я пришел к тебе за прощением.

— Только Мать может простить тебя, никто другой на земле не может, — сказал Нолини-да, удивившись. — Почему ты стал воплощением лжи?

— Не знаю, — сказал он. — Но я молю Мать дать мне хоть каплю искренности. Как ты знаешь, моя жизнь и искренность совершенно чужды друг другу, поэтому я стал объектом насмешек.

— Мать, определенно, простила тебя, — сказал ему Нолини-да. — Но постарайся сделать Ее счастливой, будучи постоянно искренним по отношению к Ней и себе. Когда ты пытаешься Ее обмануть, чего на самом деле ты никогда не сможешь сделать, ты сознательно отдаляешься от Ее Сострадания на миллионы миль. Потом именно ты страдаешь, и именно ты заставляешь страдать Мать из-за своей немыслимой неискренности. Говорю тебе: так же, как ты сделал себя воплощением лжи, так Мать способна сделать тебя воплощением истины, если только ты дашь Ей шанс.

29 ноября

— Как рентген Лили? — спросил меня Нолини-да. — Врачи что-нибудь нашли?

— Нет. Они сказали, что ничего нет. Все волнения были напрасными.

— Что поделаешь с докторами? С одной стороны, мы очень в них нуждаемся, с другой стороны, они помогают нам рыть могилу задолго до срока.

5 декабря

Амрита-да сказал мне: «Поскольку я уже стар, а Калипа-да очень занят, с этого времени, Чинмой, ты будешь каждый день ходить в Государственный банк и Объединенный коммерческий банк с чеками».

Я выразил некую нерешительность. Он сказал: «Для нерешительности повода нет. Я знаю, что ты сможешь делать это хорошо».

6 декабря

Я сказал Нолини-да:

— Я был бы очень счастлив, если бы ты написал что-нибудь о Вивекананде.

— Чинмой, я уже говорил тебе много раз, что не пишу по принуждению или под влиянием момента. Даже если весь мир будет танцевать в будущем году на праздновании столетия со дня рождения Вивекананды, я не присоединюсь к ним до тех пор, пока не получу внутреннего вдохновения. Перед нами всегда должны быть божественный идеал и высшая цель. А сейчас, окажи мне услугу. Сходи в аптеку и принеси соль для полоскания горла.

Я пошел в аптеку и принес ему соль. Он был рад получить ее.

9 декабря

Первая годовщина пансионата Прамилы. Всего там было восемь студентов. Они пришли к Нолини-да, который встретил их широкой улыбкой.

— Итак, это ваша первая годовщина! — сказал он.

— Да, — сказал Прамила.

— Тогда все вы — годовалые младенцы. И скажу вам, всегда оставаясь перед Матерью младенцами, вы будете совершать самый быстрый прогресс.

В безмолвии они предложили Нолини-да глубочайшую благодарность за его благословенный совет.

21 декабря

Лалджибаи вручил Амрите-да большой конверт для Матери.

— А, замечательный конверт. Такой большой! — сказал Амрита-да.

— Поскольку это для Матери, он должен быть передан должным образом, — сказал Лалджибаи.

— Когда он вернется от Матери, его будут свято хранить.

— Ах, Амрита-джи, ты стал поэтом. Я сказал «должным образом» (properly), а ты сказал «свято» (sacredly). Это хорошая рифма. Кажется, ты неожиданно стал поэтом.

— Видишь, насколько ярко мое будущее! К несчастью, никто не спешит признать во мне поэтического гения.

22 декабря

«Чинмой, у меня есть для тебя задание. Ступай к Сахане и скажи ей, что когда они поют idam shrestham*..., в этой конкретной шлоке они делают ошибку. Я покажу, в чем ошибка. Ступай к Сахане с моей поправкой».

* Санскрит, данное словосочетание встречается в Риг-Веде и в Рамаяне.

Когда я вернулся от Саханы-ди, Нолини-да дал мне большой апельсин и сказал: «Вот твоя награда. Теперь нужно сделать кое-что еще. Иди и скажи Хридаю (моему старшему брату), что мне хотелось бы иметь восьмую аштаку комментария Шаяны к «Риг Веде». Она мне очень нужна. Скажу тебе, очень немногие в Ашраме изучают Веды. Интерес Хридая к Ведам весьма значителен».

Днем, когда я отдал ему книгу, он сказал Раджену-да, который как раз был здесь: «С этой книгой Хридая мое собрание Риг Веды стало полным». Потом он сказал мне: «Утром я тебя поощрил. Сейчас я хочу подарить тебе прекрасный рисунок, на котором запечатлена красота природы Японии. Уверен, она вдохновит тебя».

24 декабря

Анима-ди переписала начисто одну статью Нолини-да. Он высоко оценил ее бенгальский почерк.

29 декабря

«Чинмой, Нирмала надоедает мне уже несколько недель. Она хочет, чтобы я дал ей размер своей обуви. Я ей сказал, что сейчас я не нуждаюсь ни в какой обуви. Если бы у меня было еще несколько пар обуви, думаю, я мог бы открыть обувную лавку. Но ты знаешь Нирмалу. Если она чего-то хочет, она не успокоится, пока не добьется своего. Поэтому, сходи за бумагой, и, когда я поставлю на нее ногу, сделай точные замеры моей ноги. Полагаю, восьмой размер будет мне впору, хотя я могу ошибаться. Когда-то ты уже снимал размеры, я уверен, у тебя получится. Теперь можешь пойти и отдать их Нирмале, и сказать ей, что я, наконец, исполнил ее желание».

31 декабря

— Ступай и скажи Х., что я был бы счастлив, если бы она пришла повидаться со мной, когда освободится. Мне нужно сказать ей что-то важное.

— Я могу попросить ее прийти немедленно, — сказал я.

— О, нет. Она слишком чувствительна. Она сердится на Мать. Она даже не пришла повидать Мать в последний день Даршана. Я очень устал, иначе сам пошел бы к ней.

— Да, она замечательная, но для нас ты, со своей сострадательной любовью и заботой о нас, самый замечательный.

— Хватит, хватит! — сказал он, улыбнувшись мне. — Ступай и скажи ей, что, если она не сочтет это слишком неудобным, я был бы рад и благодарен, если бы она зашла ко мне.

1963. 1 января

Мать Шумантры пришла с младшей сестрой Мунны и сказала Нолини-да: «Bonne annee»*. Нолини-да чрезвычайно понравилось французское произношение ребенка. Химангшу Нийоги коснулась стоп Нолини-да и совершила свой пранам. Поэт Шундарам пришел с госпожой из Гуджарата** и что-то подарил Нолини-да. Пришел Динеш и совершил свой пранам перед Нолини-да. Раджен-да пришел с прекрасными цветами, которые Нолини-да попросил меня отнести наверх.

* С Новым Годом (фр.).

** Штат в Западной Индии, образован в 1960 году.

Пришли Удар с Лилу и подарили Амрите-да двадцать пять книжек бухучета. Амрита-да сказал:

— Удар, пожалуйста, не заслоняй Лилу. Я хочу полюбоваться ее сари. Сегодня она выглядит просто прекрасно.

— Смотри, Амрита-да, и цени красоту Лилу, — сказал Удар, отодвигаясь в сторону.

Днем пришел Шишир-да и сказал:

— Нолини-да, пожалуйста, дай мне десять новогодних календарей.

— Десять? — сказал Нолини-да. — Шишир, я не могу дать тебе десять.

— Но мне нужно.

— Тогда назови мне имена людей, для которых они тебе нужны.

Шишир-да стал называть имена. Когда он упомянул Шишира Гхоша из Шантиникетана, я сказал:

— Он в Миссури, в Америке.

— Я знаю, — сказал Шишир-да. — Он вернется в марте. К своему возвращению он, определенно, надеется получить от меня календарь.

Затем он упомянул несколько важных имен.

Нолини-да сказал:

— Достаточно, достаточно, — и с улыбкой вручил Шиширу-да десять календарей.

— Пожалуйста, дай мне десять экземпляров Новогоднего послания, которые ты перевел на бенгальский язык, — сказал затем Шишир-да. — Я хочу послать их нескольким знакомым в Калькутту.

— Что они с ними будут делать?

— А что? Я уверен, что они воздадут должное «Часу Бога».

— Ты думаешь, люди со стороны верят в то, что мы здесь говорим и делаем? — сказал Нолини-да. — Иногда мне кажется, что они совсем не верят в нашу духовную деятельность.

2 января

— Вечером я буду читать вслух в своей комнате. У палочек, которые ты зажигаешь в последнее время в моей комнате, очень хороший аромат. У тебя есть какое-либо представление о том, насколько хватает ароматической палочки?

— У меня нет представления, поскольку я сижу не в комнате, — сказал я.

— По пути пригласи Нитью Гупту.

— Должен ли я пригласить и его жену? — спросил я.

— Конечно, конечно, — ответил он.

Вечером, когда собрались несколько человек, Нолини-да спросил:

— Все пришли?

— Суджата еще не пришел, — сказал кто-то.

— С этого дня мы будем проверять посещаемость, — сказал Амрита-да. — У человека должно быть веское оправдание, если он не пришел или опоздал.

Все громко рассмеялись.

«В прошлый раз я читал вам «Гимны Тьме». Сегодня я прочитаю «Гимны Свету». Затем я почитаю английский перевод бенгальских стихов Рама Прасада и английские переводы современных бенгальских поэтов».

12 января

Свадьба Робибалы. Робибала и ее жених пришли засвидетельствовать свое почтение Нолини-да. Нолини-да сказал: «Желаю вам всего самого лучшего в этом мире. Вы оба — дети Матери. Будьте счастливы, будьте динамичны и будьте верны Ей».

Потом они пошли к Амрите-да. Амрита-да сказал им: «Ах, вы счастливы, я счастлив, все счастливы. Знаете, почему? Если не знаете, я вам скажу: двойка превратилась в единицу, что очень необычно».

13 января

День рождения Нолини-да. Рано утром, в четыре тридцать, я пришел к Нолини-да с пранамом. Он благословил меня и сказал: «Прими мои благословения». Я очень удивился и обрадовался, услышав это, потому что он никогда не пользуется словом «благословение», когда внешне или внутренне благословляет кого-то своим безмолвным пристальным взглядом.

— Можешь начинать относить цветы наверх, — сказал он.

— Еще нет пяти.

— Так и что? Ты можешь начать сейчас.

Я тотчас отнес наверх довольно много прекрасных цветов. Потом я сел медитировать в Медитационном зале. Около пяти часов вошел Праллад и сказал Нолини-да:

— С днем рождения, Нолини-да.

— Спасибо, спасибо, — сказал Нолини-да.

— Сколько тебе лет? — спросил Праллад.

— Девяносто, — сказал Нолини-да.

— Хорошо, — сказал Праллад.

— Очень хорошо, — сказал Нолини-да.

Около шести часов я пришел, чтобы подарить Нолини-да книгу, где было стихотворение, которое я написал к его дню рождения, и которое было переведено на двенадцать языков. Норман-да пришел поздравить Нолини-да с днем рождения. Нолини-да сказал Норману-да:

— Ты видишь, что он для меня сделал!

— Да, вижу. Это так прекрасно.

— На двенадцати языках.

— В античные времена цари получали подобные вещи от своих придворных и поклонников. Народ старался изо всех сил, чтобы оказать внимание царю на стольких языках, на скольких было возможно.

— Итак, сегодня я царь.

Они обменялись восхитительными улыбками. Выходя из комнаты, Норман-да сказал: «Это и впрямь замечательно».

Около восьми часов зашел Раджен-да. Нолини-да показал книгу Раджену-да, который сказал: «Я не хочу смотреть это в одиночку. Я позову своих одноклассников (ученики Нолини-да, которых он обучал французскому)». Вошли ученики и, увидев книгу, стали радостно высказываться о ней.

Нолини-да сказал им:

— Сейчас я хочу угостить вас. У меня есть для вас особые сладости.

— Разреши мне их принести, чтобы ты раздал, — тут же спросила Анима-ди.

— Нет, я хочу, чтобы это сделал Ранджу. Ранджу, где твоя мама? Пойди и позови ее. Это она должна раздать сладости.

Ранджу-да вышел, чтобы привести свою мать. Нолини-да сказал своим ученикам: «Станьте в ряд».

Праллад и Боланат, которые не были его учениками, тоже встали в ряд. Раджен-да спросил их: «Что вы здесь делаете? С каких пор вы оба стали учениками?»

Но Нолини-да сказал Раджену-да: «Раджен, разреши им стать в ряд. Они мои вечные ученики».

Вошел фотограф Видья Брата, чтобы сделать снимки. Он сделал два снимка Нолини-да, и затем Нолини-да сказал: «Теперь я хочу, чтобы у меня был снимок с Амритой. Чинмой, сходи и позови его».

Я позвал Амриту-да, который тут же пришел. Когда Амрита-да и Нолини-да встали рядом, Инду-ди (жена Нолини-да), стоя у двери Булы-да, сказала:

— Смотрите, смотрите! Рам и Лакшман фотографируются вместе.

— Верно, мы Рама и Лакшмана, но Лакшмана должен быть достоин Рамы, — немедленено отреагировал Амрита-да.

— Ты действительно достоин Рамы, — сказала Инду-ди.

Нолини-да открыто улыбнулся. Амрита-да сразу же ушел к своему классу на урок тамильского языка.

Инду-ди очень хотелось иметь фотографию, на которой бы она была с Нолини-да. Я упрашивал Нолини-да сфотографироваться с Инду-ди, и он согласился. Потом я пошел в комнату Амриты-да поработать. Вошла Инду-ди и сказала: «Чинмой, что ты здесь делаешь? Твой Дада хочет, чтобы ты сфотографировался с ним».

Сушила пришла поприветствовать Нолини-да. Нолини-да сказал:

— Сушила, присоединяйся к нам, присоединяйся!

— Чинмой, не будь таким серьезным, — сказала мне Сушила. — Ты испортишь фотографию. Не будь таким серьезным! Улыбнись!

Ей тут же стал вторить фотограф. До того, как снимок был сделан, вошли Нирмала-ди и Анима-ди. Нолини-да попросил их тоже присоединиться.

Нолини-да сказал нам: «Этим утром я получил благословенное послание от Матери. В нем говорится: «Победа Истины». Я хочу сказать: «Победа Матери».

Вечером на спортивной площадке Манодж читал вслух английский оригинал моего стихотворения, посвященного Нолини-да.

13 января:
День рождения Нолини Канта Гупты

Неторопливо, лепесток за лепестком,
растет Нолини
У Стоп своего Божественного Учителя.
Источник лунно-золотого Сияния
нисходит на него;
В веках будет сиять его великолепие.

В тишине он распространяет
Свет Нектара Матери.
Тайно день за днем
Он несет слезы и улыбки полета наших стремлений
К смиренно-земной Милости Матери.

Растущими душами детского светлого трепета
Они обмениваются своим блаженством
с его сердцем.
Он баюкает волю-вулкан своего ума
В неизменном покое своих глаз.

Невежество-ночь изгнана
из его Безупречного простора.
Посредством пера
он обнажает свою Душу.
Он собирает золотые плоды
своего неустанного прошлого;
Сейчас его Цель близка!

14 января

Нолини-да сказал: «Манодж прочитал твое стихотворение исключительно хорошо. Его английское произношение превосходно».

17 января

«Чинмой, ты можешь сходить к Говинде Раджу и принести мне новые сандалии? Думаю, они готовы».

Я отправился в магазин Говинды Раджа, но сандалии не были готовы.

Однако это была не его вина, его работники были слишком медлительны. Конечно, они не знали, что это сандалии Нолини-да, иначе они бы сделали их как можно быстрее. Когда я принес его сандалии, Нолини-да похвалил работу Говинды Раджа.

26 января

«Чинмой, можешь сходить в аптеку и принести мне соль для полоскания горла?»

Я принес ему из аптеки соль для полоскания. Он сказал мне: «Полоскание помогает моему горлу, но не лечит его».

27 января

«Чинмой, в мой день рождения приходил Прадьют и сделал несколько фотографий. Ты можешь сходить и попросить их?»

Я отправился домой к Прадьюту и сказал ему, что Нолини-да хотел бы иметь его фотографии. Прадьют сказал: «Они так понравились Матери, что Она оставила их у Себя. Пожалуйста, скажи Нолини-да, что сегодня я уезжаю в Калькутту. По возвращению я сделаю еще один комплект для него».

Когда Нолини-да услышал, что его фотографии у Матери, он сказал: «Я рад, что Прадьют знает, кто является первым и единственно реальным в нас».

7 февраля

День рождения Ранджу-да. Вошел Санньял-да (доктор Санньял) и сказал Ранджу-да: «С днем рождения». Инду-ди пригласила его прийти к ней в дом отпраздновать день рождения Ранджу-да. Санньял-да сказал:

— Я приду при одном условии.

— Что за условие?

— Внешняя оболочка большая, но внутренний сосуд маленький. Я готов прийти, только если ты дашь мне очень мало пищи.

Оба, мать и сын, были удивлены и очень обрадованы. Тогда Инду-ди сказала: «Твое желание исполнено».

8 февраля

Амрита-да сказал Калипаде-да:

— Отложи, пожалуйста, четыре тысячи рупий для отца Бабурама.

— Зачем? — сказал Калипада-да. — Я не думаю, что он сам придет забирать свои деньги. Прадьют занял у него эти деньги для Ашрама. Он и должен вернуть их ему. Всякий раз, когда у Матери финансовые затруднения, Мехра (отец Бабурама) помогает Ей. Кто еще сделал бы это? Он никогда не думает о себе или о своей большой семье. Он думает только о Матери и Ее духовной семье, Ашраме.

Около часа дня Амрита-да взял с собой Камешвара и отправился на машине домой к Бабураму вернуть деньги.

(Я выражаю самую искреннюю благодарность Бабураму за оплату моего билета из Мадраса до Нью-Йорка.)

17 февраля

Отдыхая на своей кровати после возвращения с урока французского языка, Нолини-да сказал мне: «Сейчас я должен проверить тебя кое в чем: ты можешь дать мне адрес Шухашини Баумик? Не имею представления, куда я положил ее адрес. Она ведь написала мне письмо, и я хочу ей ответить».

Я поискал адрес и нашел его среди страниц статьи, которую он писал.

Днем к Нолини-да пришел маленький мальчик по имени Мана со своей мамой. Нолини-да спросил Мане:

— Мана, ты пришел в Ашрам в первый раз?

— Нет, во второй, — ответил Мана.

— А, тогда мы с тобой старые друзья, — сказал Нолини-да.

24 февраля

Днем, примерно в три часа, я печатал на машинке в цветочной комнате. Пришел мой друг Праллад и стал высказывать свое недовольство кем-то из работников столовой. Внезапно вошел Нолини-да, испугав нас.

Нолини-да сказал мне: «Можешь ли ты попросить Шишира прийти послушать ленту Анирвана с записью «Савитри»* (* Поэтический эпос, раскрывающий мистические переживания Шри Ауробиндо.) Шри Ауробиндо? Я собираюсь слушать ее у себя дома. Можешь также пригласить еще несколько человек с литературными наклонностями».

Я пригласил Шишира-да. По пути я встретил Джугала-да, Паричанда-да и Сатинатха-да. Их я тоже пригласил прийти в пять часов слушать ленту Анирвана. Пришло около пятнадцати любителей литературы, и Нолини-да поставил ленту с записью. Комментарий Нолини-да: «Мне очень понравилось, особенно ближе к концу. Я получил большое удовольствие».

26 февраля

Я работал в спальне Нолини-да, когда он пришел после занятий со своим французским классом и сел на кровать в расслабленной позе. «Посмотри на великие достижения своего Читтагонга», — сказал он, показывая мне брошюру. В ней говорилось об особом праздновании в честь дня рождения Матери, 21 февраля. «Это все дела Мохини (Мохини Наха). Я рад, что она не совсем забыла Мать».

Вечером Нирмала-ди сказала мне:

— Нолини-да получил письмо от Ромы. В письме она упоминает, что ей очень понравилась твоя пьеса о Шри Ауробиндо «Нисхождение Голубизны».

— В последнем выпуске «Матери Индии» была не пьеса Чинмоя о Шри Ауробиндо, а пьеса Чинмоя обо мне! — добавил Нолини-да.

27 февраля

Некий Мукерджи пришел к Нолини-да и сказал:

— Нолини-да, Поддар попросил меня дать несколько общественных лекций о Шри Ауробиндо. Что думает об этом Мать?

— Зачем вовлекать в это дело Мать? — сказал Нолини-да. — Если ты внутренне чувствуешь, что это правильно, тогда иди. Если нет, спокойно оставайся в Ашраме.

— А я и остаюсь в Ашраме, — сказал Мукерджи. — Я ничего не могу делать без разрешения или одобрения Матери.

— Несомненно, несомненно, но боюсь, я не понимаю такого рода чувства. Иметь подлинную любовь и преданность к Матери — это одно, но показывать эту любовь и преданность другим — совсем другое. Обычно Мать не высказывает своего мнения, когда люди хотят идти в общество и говорить о Шри Ауробиндо и Матери. Ты принимаешь решение сам.

— В таком случае, я это обдумаю, — сказал Мукерджи.

Через десять минут он вернулся и сказал:

— Я взвесил все доводы «за» и «против» и пришел к выводу, что Бенгалия нуждается в моем служении. Поэтому я иду.

— Замечательно, — ответил Нолини-да. — Я рад, что ты не вовлекаешь в это дело Мать.

28 февраля

«Чинмой, ты хотел, чтобы твой американский друг Сэми получил особое благословение Матери. Вот для него открытка с благословением Матери. Итак, у тебя есть американский друг, к тому же хороший друг!»

5 марта

Вечером Нолини-да читал вслух у себя дома что-то о Сахане, а потом историю из Риг Веды об отсутствии Индры во время особой джагны. Он сказал: «Мать говорила мне, что во время творения асуры получили воплощение первыми, а затем пришла божественная Милость, чтобы защитить мир».

15 марта

«Чимной, моя москитная сетка порвалась во многих местах. Не отнесешь ли ты ее Альберту, чтобы он ее починил?»

Я тут же отнес сетку Альберту-да. Альберт сам зашил ее, хотя у него было много подчиненных. Такой была его любовь к Нолини-да.

После моего возвращения Нолини-да сказал: «Одно дело сделано. Теперь кое-что еще: шнурки на моих ботинках совсем порвались. Ты можешь достать мне новые шнурки?»

Я отправился в Гарпагон и купил пару шнурков у Пануда. Когда я вернулся, Нолини-да с любовью сказал: «Скорость твоего бега и быстрота твоей работы — две великие соперницы». В безмолвии, я выразил ему свою глубочайшую благодарность.

26 марта

К Нолини-да пришел Баба-джи и спросил:

— Дада, пожалуйста, скажи мне, следует ли замужним женщинам носить медальон Матери всегда или только когда они чувствуют достаточную чистоту?

— Они будут получать возможность и вдохновение оставаться чистыми, только они носят медальон Матери, — ответил Нолини-да. — Так что, я считаю, им следует носить медальон Матери всегда.

9 апреля

По какой-то особой причине Нирмала-ди захотела сфотографироваться с Нолини-да. Поэтому она попросила меня привести моего друга-фотографа Гопала. Гопал пришел около половины четвертого, чтобы сделать снимки. Роби-да привычно отдыхал в комнате Нолини-да. Нолини-да попросил меня позвать Роби-да, чтобы он был на снимке. Роби-да был чрезвычайно рад сфотографироваться со своим отцом. Гопал сделал два снимка, где Нолини-да, Нирмала-ди, Роби-да и я вместе. Потом Нолини-да сказал Нирмале-ди: «Итак, Нирмала, я выполнил твои требования, как и всегда».

10 апреля

Утром Нолини-да спросил Раджена-да:

— Как ты себя чувствуешь сегодня, Раджен?

— Прекрасно, — сказал Раджен-да. — Сегодня я чувствую себя гораздо лучше.

— Мы всегда отдаем все предпочтение душе, а не телу, — сказал Нолини-да. — Только когда тело протестует, мы уделяем ему внимание и некоторое почтение. Но вклад тела в жизнь устремления всегда заслуживает особой благодарности.

14 апреля

Амрита-да сказал мне:

— Чинмой, как я понимаю, Нолини много рассказывал обо мне в своем классе. Мне бы очень хотелось услышать из твоих уст, верно ли это.

— Очень сожалею, но я не хожу в его класс, — сказал я.

— Почему? — спросил Амрита.

— Я хотел, но он мне не разрешил.

— Это значит, он считает, что ты хорошо знаешь французский язык.

— Нет, совсем наоборот, насколько я могу судить. Его студенты знают французский намного лучше, чем я, и я создавал бы для него ненужное беспокойство. Это и является причиной, почему он не хочет, чтобы я посещал его французский класс.

— Я уверен, у тебя к этому божественное отношение, и ты нисколько не расстроился.

— Конечно, Амрита-да, я понимаю: Нолини-да всегда знает, что для меня лучше.

Я сказал Амрите-да, что получу сведения напрямую от весьма надежного студента и принесу ему новости о том, что Нолини-да о нем говорил.

«Чинмой, не знаю, заслуживаю я этого или нет, но я очень хочу знать это».

15 апреля

Нолини-да сказал мне: «Иди и позови Бишвабани».

Я позвал Бишвабани, которая работала у Самадхи*. Нолини-да очень сострадательно попросил ее присесть в кресло, которым обычно пользовался Ранджу-да. Потом он дал ей прочитать какое-то письмо и ушел наверх. Прочитав письмо, Бишвабани горько заплакала. Я тотчас же пошел за Амритой-да и спросил его, что делать.

* Место, где покоится тело Шри Ауробиндо.

— Стоит ли позвать девушек ее возраста, чтобы они утешили ее?

— Это ей не слишком поможет, — сказал Амрита-да. — Давай призывать к Бишвабани любовь Матери. Только Ее любовь утешит. Человеческое утешение бесполезно. Уже поздно. Сходи в банк с депозитными книжками.

19 апреля

«Как вы все знаете, сегодня на спортивной площадке я прочту о своих занятиях спортом. Это будет на бенгальском языке. Я собираюсь прочесть английский перевод в следующий раз, но это все. Не надейтесь, что я буду читать это и на других языках. Например, я не предоставлю вам вариант на китайском языке, который сможет оценить только мой китайский друг Хушу». Аудитория разразилась громким хохотом.

Его рассказ о спорте всем очень понравился. На обратном пути он сказал Йогананде-да:

— Надеюсь, тебе понравилась моя статья.

— Конечно, — сказал Йогананда-да. — Я не только получил удовольствие, но и многое узнал из нее.

— Чинмой, я уверен, что тебе она тоже понравилась, — сказал мне Нолини-да.

— Что касается меня, мне не только нравится все, написанное тобой, без исключения, но я еще многому из этого учусь, — сказал ему я. — Каждая твоя статья для меня подобна новому озаряющему рассвету. Я очень хочу, чтобы все, что ты написал о релаксации, было бы переведено на как можно большее количество языков!

— А, понимаю, — сказал Нолини-да. — Это твоя головная боль, поскольку это твой проект.

Затем он добавил:

— Я хочу перевести несколько выдержек из этой статьи и прочитать их Матери.

— Великолепная идея, — сказали мы с Йоганандой-да. — Мы чувствуем, что Мать глубоко оценит ее.

2 мая

«Чинмой, сходи к Нолини Шаркару и попроси у него краткий обзор фильма «Дада Такур». Мы собираемся смотреть его сегодня вечером».

Я отправился к Нолини Шаркару за обзором. Он сказал, что уже отдал его Ранджу-да. По пути к почтовому отделению Ашрама я встретил Ранджу-да и сказал ему, что Нолини-да нужен обзор. Он как раз оказался при нем, так что Ранджу-да дал его мне, а я отдал его Нолини-да. Нолини-да стал читать и заметил, что в нем недостает многих слов.

Нолини-да сказал мне:

— Чинмой, все думают, что у меня есть свободный доступ в мир интуиции.

— Я чистосердечно подписываюсь под их точкой зрения, — сказал я.

— Вы все ошибаетесь. Как бы то ни было, я не собираюсь растрачивать свою интуитивную силу, которую, как вы считаете, я имею, на восполнение пропущенных слов. Сходи к Нолини Шаркару и предложи ему воспользоваться собственной интуитивной силой, чтобы я мог сберечь свою.

3 мая

Я разбирал квитанции денежных переводов, в то время как Нолини-да, сидя на кровати, читал журнал. Я спросил у него: «У тебя есть статья, которая называется «Kabitwer Ekti Shutra». Как перевести на английский слово «Shutra»? Могу я использовать слово «принцип»?»

Мы медитировали минуту-другую. Затем Нолини-да сказал:

— Да, можешь использовать «принцип», поскольку лучшего слова у меня нет.

— Я закончил твою книгу «Madhuchhandar».

— В каком смысле?

— Я имею в виду, что в последнем выпуске «Матери Индии» я закончил перевод твоей «Madhuchhandar Mantramala».

— Да, я видел, — сказал Нолини-да. — Что будет следующим?

— Я планирую перевести твои «Vaidic Кathopakathan» («Беседы о Ведах»), которых до сих пор нет в виде книги.

— Прекрасно, — сказал Нолини-да.

8 мая

«Чинмой, не мог бы ты сходить в типографию и отнести эту корректуру Амие? Как бы я хотел, чтобы наши корректоры были более преданы своей работе!»

9 мая

Я работал с чеками в комнате Амриты-да, когда вошел Нолини-да. «Чинмой, здесь срочное экспресс-письмо от Матери. Ступай, не медля, к Абхай Сингху. Скажи ему, что Мона может сопровождать Баи в Мадрас в машине Абхай Сингха».

Я уже собрался идти к Абхай Сингху, когда Амрита-да сказал мне:

— Чинмой, куда направляешься ты? Баи направляется в Германию. А куда направляешься ты?

— Чинмой отправится глубоко внутрь, — тут же сказала Роза-ди, которая тоже находилась в комнате.

— Это то, что должны делать все наши юноши и девушки, — сказал Нолини-да.

— В таком случае, я сдал свой экзамен, — сказал Амрита-да. — Я больше не юн. Я уже ушел глубоко внутрь и усердно пытаюсь выйти. Но что-то или кто-то мешает мне выйти.

Все смеялись и смеялись, включая Нолини-да. Я тотчас отправился к Абхай Сингху.

10 мая

Амрита-да сказал мне:

— Чинмой, сегодня ты должен напечатать для Матери список дней рождения. Она попросила его вчера.

— Вчера Чампаклал-джи дал мне напечатать для Матери два особых послания, и они, как он сказал, были срочными, — сказал я Амрите-да.

— Чинмой, не впутывай меня в свои проблемы с Чампаклалом. Говорю тебе, мое задание гораздо важнее его.

— Амрита-да, если быть с тобой очень откровенным, у меня еще не было случая испытать твой гнев, тогда как божественные вспышки гнева нашего Чампаклала-джи я уже испытывал, лично и не лично, прямо и косвенно. Поэтому, когда бы он ни попросил меня сделать что-то для Матери, я откладываю все остальное в сторону. Да, я ощущал на себе божественные вспышки гнева Чампаклала-джи, но много раз он проливал на меня и божественную нежность, любовь и заботу.

— Чинмой, ты не только справедлив, но и умен. Ты поэт, но я ясно вижу, что ты мог бы стать и хорошим адвокатом.

Около четырех часов я отдал Амрите-да список дней рождения, отпечатанный как можно более аккуратно. Он сказал мне: «Чинмой, вчера ты порадовал Мать в Чампаклале, сегодня ты радуешь Мать во мне».

12 мая

«Чинмой, вот телеграмма для нашего Пагла (безумного) Шудира-да». (Шудир Шаркар, который всю свою жизнь был близким другом Нолини-да, был самой любовью и восхищением по отношению к своему Нолини-да.)

Я доставил телеграмму Шудиру-да. Когда он прочитал ее, слезы радости потекли из его глаз. Он обнял меня и показал мне телеграмму: «Прибыл благополучно. Молюсь о благословении Матери. Баи».

13 мая

— Чинмой, ты знаешь, что происходит?

— Нет, не знаю. Расскажешь?

— Х. Камани заперла дверь изнутри на засов. Она оставила снаружи на двери записку, что откроет только после того, как осознает Шри Ауробиндо. Динеш считает, что она оставила записку вчера утром. Значит, с того времени она не выходила из комнаты. Я говорил о ней Матери. Мать просила передать Динешу, чтобы он с помощью нескольких крепких ребят взломал дверь, поэтому сходи и попроси Мону сделать все необходимое.

В этот момент к Нолини-да вбежал Динеш и сказал: «Х. Камани вышла из своей комнаты, заявив, что она полностью осознала Шри Ауробиндо».

Мимо проходил Амрита-да. Услышав отчет Динеша, он тут же сказал:

— Итак, она полностью осознала Шри Ауробиндо. Не только полностью, но и вне всяких сомнений, должен я добавить! Динеш, составь список всех сумасшедших, живущих в Ашраме, и передай его мне.

— Амрита-да, это так просто, — сказал Динеш. — Я возглавлю список.

— Нет, не думаю, что ты можешь превзойти Х. Камани. Ты не заслуживаешь быть первым. Тем не менее, можешь рассчитывать на второе место!

17 мая

— Чинмой, ты не знаешь, где работает Кану Прия?

— Знаю. Он работает в «Honesty».

— Думаешь, он мог бы просмотреть некоторые мои гранки на бенгальском языке?

— Определенно мог бы, — сказал я. — Пожалуйста, позволь я отнесу их ему.

— Вообще-то, мне нужен больше, чем один человек, — сказал Нолини-да.

— В таком случае, я могу просмотреть часть гранок.

— А есть ли у тебя для этого время? У тебя и так много других дел.

— Нет ничего важнее, чем твоя работа, — сказал я.

— В таком случае, просмотри гранки нового издания «Banglar Pran», а Кану Прия пусть просмотрит «Ma».

18 мая

Рано утром мы с Кану Прия-да вернули гранки. Нолини-да просмотрел несколько страниц и сказал: «Вы оба хорошо потрудились». В полдень в столовой я передал Кану Прие-да комментарий Нолини-да. Он был очень счастлив.

24 мая

Ранджу-да спросил отца, как Мать отнеслась к тому, что Шудир Гхош представил книги Шри Ауробиндо Президенту Кеннеди. Нолини-да сказал: «Мать была очень довольна».

26 мая

Рано утром я предоставил на рассмотрение свой очерк о легкой атлетике Нолини-да. Через несколько часов он сказал: «Чинмой, это исключительно хорошо. Поскольку ты превознес меня до небес, я сам не смогу прочитать это вслух. Так что я попрошу тебя прочесть это завтра».

Я был очень счастлив услышать это.

27 мая

Я читал вслух статью «Легкая атлетика Нолини-да» («Атлетика Нолини»).

АТЛЕТИКА НОЛИНИ

В пользе игр и занятий спортом, особенно в духовной жизни, убедила нас сама Божественная Мать: «Подавая личный пример...». Не играй она сама в настольный теннис и большой теннис, не оказывай она нам прямой поддержки своим присутствием в течение спортивного сезона, день за днем, по несколько часов кряду, не даруй она каждому из нас признания своей улыбкой при всяком удобном случае, — наши спортивные достижения не достигли бы того уровня, как сейчас. Видя, что Мать участвует в физической активности, старшие по возрасту садхаки, такие как Нолини, Амрита, Павитра, Пурани, Анилбаран, покойные Нарен Дас Гупта, Нолини Канта Сен и другие, примерно одного с ними возраста, присоединялись к упражнениям в ходьбе. В энтузиазме наших девушек в спортивных занятиях и играх, в том, что они не уступают в некоторых видах юношам, а иногда даже превосходят их, видно особое отношение Матери к физическому совершенству.

В нашей стране нет недостатка в глупых доводах против спорта, типа: «Когда это наши древние Йоги и святые занималась спортом? Если у них не было такой потребности, как она может быть у сегодняшних Йогов?» Но древние никогда не обходились без спортивных занятий и забав. Риши Джамадагни практиковал стрельбу из лука. Записано так: однажды он стрелял, а его жена, Ренука Деви, помогала ему, принося стрелы обратно. Пылающее солнце изнурило ее так сильно, что риши приложил стрелу к луку с намерением попасть в солнце. Испуганный бог-солнце спустился вниз. Представ перед риши, он сказал, что согласно божественному произволению его задачей было давать земле тепло и свет, а для спасения госпожи от неудобства он дал ей пару сандалий и зонтик. Сказано, что с того времени зонтик и обувь вошли в обиход.

Женщины не только помогали в таких занятиях своим мужьям и родственникам, но и сражались, когда это было необходимо, бок о бок с мужчинами. Когда царица Вишпала, жена царя Келы, на поле битвы лишилась бедра, божественные врачи, близнецы Ашвиникумары дали ей железное бедро по просьбе жреца царицы, Агастьи. Было ли это началом «искусственных конечностей»?

Даже среди богов предусматривались веселые состязания. Сурья, дочь Сурьи, должна была избрать в качестве мужа наиболее удачливого из соперников. Правило соревнования было таково, что, кто бы ни достиг мира солнца первым, завоевывал ее руку. Ашвиникумары выиграли гонку и получили награду.

Наш любимый капитан, Манодж (победитель спортивных состязаний, в свое время первоклассный студент и знаток театрального искусства, в настоящее время преподаватель Международного Образовательного Центра Шри Ауробиндо) очень выразительно и подробно осветил «Физическое воспитание в Древней Индии» в апрельском выпуске нашего «Бюллетеня физического воспитания».

Теперь перейдем к занятиям спортом Нолини. Различие между обычным спортсменом и Нолини состоит в том, что он считает занятия спортом частью интегральной Йоги Шри Ауробиндо. Даже по достижению своего семидесятилетия он совершает поразительный прогресс. Это стало возможным благодаря его серьезному личному усилию и Милости Матери. Он доказал, что главным врагом занятий спортом является не возраст, а отсутствие ощущения молодости.

В 1955 году, в шестьдесят шесть лет, несмотря на свои постоянные тренировки по прыжкам в длину, он был в присутствии Матери дисквалифицирован во всех трех соревнованиях по прыжкам. Три взрыва хохота зрителей растаяли в воздухе, поскольку Нолини оставался таким же невозмутимым, как и всегда. Но он знает, как такие поражения воздействуют на более юные нервы.

«Разве может вечно счастливый человек даже в миг огорчения почувствовать страдание?

Как может тот, кого никогда не кусала змея, ощутить эту жгучую боль?»

В данном случае укусом является разочарование. В этом испытании йогин должен заплатить высшую цену своей карма йоги (Йоги в действии): sama jaya parajayo (одинаковый в победе и поражении).

Двумя годами позже, в свои шестьдесят восемь лет, Нолини занял первое место в прыжках в длину и таким образом напомнил нам великие слова Шри Ауробиндо в «Савитри»:

«Его неуспех не тот, которым Бог ведет».

И еще:

«Свою судьбу принять мог человек, и мог отвергнуть».

Если бы он прыгнул от последней допустимой черты, тогда он мог бы легко превзойти свой рекорд 1957 года (3 м 85 см), не на несколько дюймов, а на два фута или больше. Для других людей его возраста это было бы невообразимым подвигом.

Нервозность во время состязаний, хоть и нежелательная, для нас естественна. Богиня сна прячет от нас свой мягкий и добрый лик уже за неделю до этого часа. Немного трудно садхакам, как мы, признать, что такая нервозность вызвана слабостью витального существа. К нашему большому удивлению, Нолини не дал нам возможности видеть себя в состоянии нервного возбуждения.

Наш Амрита стал членом «Синей группы»*. Упражнения в ходьбе, которые он выполнял, — неожиданны, невероятны, совершенно несвойственны его натуре. Спустя несколько лет он покинул группу. Как бы то ни было, несмотря на свою крайнюю занятость, находясь в водовороте дел, он присутствовал на спортивной площадке в день спортивных состязаний «своего» Нолини. Можно было без труда предсказать, что, где бы ни находился Нолини, там же, несомненно, будет и Амрита. Лакшмана, как и мы, знал, что ему не было равных, когда он защищал Раму. То же самое чувствовал и Рама в глубинах своего сердца:

Dese dese kalatrani dese dese ca bandhavah
Tattu desam nopasyami yatra bhrata sahodarah.

Жен и друзей можно найти повсюду,
Но родного брата не найдешь.

* И сейчас в Ашраме Шри Ауробиндо обозначения возрастных групп (особенно в детском саду и школе) отличаются по цветам и качествам: Red, Blue, Progress, Sincerity, Gratitude и т.д.

13 января 1962 года, в день рождения Нолини, обитатели Ашрама захотели узнать у Амриты, были ли его отношения с Нолини дружескими или братскими. Амрита, застигнутый врасплох, какое-то время безмолвствовал. Затем он сказал: «Он мой друг? Вы можете так думать. Но я всегда смотрю на него, как на своего старшего брата». Их жизни, объединившиеся в служении Матери, подобно двум цветкам на одном стебле, служат примером для всего Ашрама.

Вспомним забавный случай, который может показаться вымышленным, но он правдивый. Однажды Абинаш Баттачарья, бывший когда-то в заключении на Андаманских островах вместе с нашим Шудиром (отцом капитана спортивной команды, Моны) стал очевидцем упражнений в ходьбе на портивной площадке Ашрама. Вид бегущего Нолини расстроил этого господина. Он сказал Шудиру:

— Шудир, удержи Нолини от бега. Если он упадет, Бог знает, что это будет за сцена! Он что не понимает, что он давно не молод? Я содрогаюсь, глядя на него.

— Дада, — сказал Шудир, — ты видел Нолини во время соревнований по бегу и прыжкам?

— Соревнований! В его возрасте? Если бы я не видел его сейчас своими глазами, я бы не поверил этому. Конечно, для Йога все возможно. Если бы меня попросили прыгнуть, я за один прыжок перепрыгнул бы в тот мир, или провел остаток жизни в постели со сломанными ногами. Шудир, ты смеешься, а мое сердце не на месте из-за Нолини.

Хотя это может звучать невероятно, но в 1954 году в возрасте 65 лет Нолини пересек финишную черту в спринтерском забеге на 100 метров со своим лучшим временем — 14,9 секунды. Он несомненно смог бы улучшить его на целую секунду, если бы ему удалось сохранить свою скорость до финиша. Увы, последние 20 метров дистанции не полностью покорились его летящим ногам. Конечно, девяносто человек из ста постигает та же участь. Но Нолини никогда не приходилось завершать финальные 20 метров состязаний в беге со скоростью медленно едущего велосипеда, как это сделал, конечно, против своей воли, спринтер из Пакистана во время Всемирной Олимпиады 1948 года в Лондоне.

В 1954 году Нолини был не только первым в спринтерском забеге на 100 метров, но и третьим на 200-метровой дистанции, где его время составило 32,4 секунды. А годом позже Нолини показал свое лучшее время в спринтерском забеге на 200 метров.

Поразительный случай: в 1958 году во время тренировки на дистанции 200 метров он упал, пробежав 40 метров, и ударился в двух или трех местах. Он встал и сказал бежавшему рядом с ним: «Кто должен был упасть, если не я? Перед стартом я не смог достичь полной концентрации, которую следовало бы иметь». В этом и различие между Нолини и нами. В подобном случае мы виним свою судьбу, тогда как он, верящий в собственное усилие, признает свою личную оплошность. Через несколько секунд Гангарам, наш гениальный спортивный тренер (который сам был в свое время выдающимся спортсменом), подбежал и оказал Нолини первую помощь.

В 1955 году Нолини принял участие в самом сложном из всех состязаний по бегу, которое требует одновременно и быстроты, и выносливости: бег на 400 метров. Его время 1 минута 20,6 секунды. Соревноваться в беге на 400 метров в возрасте 66 лет — это удивительно не только для индуса, но и для любого спортсмена в мире.

Еще одна неожиданность. Двумя годами раньше он выбрал наиболее требовательный и трудный из всех видов легкой атлетики — тройной прыжок. В этом виде он занял третье место, победив своих соперников-товарищей вдвое моложе него.

Примеры времени Нолини на стометровой дистанции:
1955 — 15,2 сек.;
1956 — 15,3 сек.;
1957 — 15,3 сек.;
1958 — 15,4 сек.;
1959 — 15,4 сек.

Поддерживать такой уровень лишь с незначительными измененими в течение пяти лет подряд, особенно на стометровой дистанции, — немыслимо!

Здесь, в Ашраме, любая активность является частью садханы. Смотреть на успех и неудачу одинаково — это наш главный принцип. Нолини, несмотря на свой горячий и неиссякаемый энтузиазм, воспринимал победу и поражение одинаково.

Мы считали, что равнодушие к результатам не может способствовать совершенствованию в чем-либо. Поддерживать энтузиазм по отношению к действию, результаты которого не интересуют исполнителя, — очень трудное дело.

«У тебя есть право на действие, и только на действие, но никогда — на его плоды».

Вряд ли бы Хиллари и Тенцингу удалось покорить Эверест и водрузить 29 мая 1953 года на его вершине знамя победы, если бы они буквально не следовали этому закону «Гиты».

В 1955 году два пожилых садхака Ашрама, участвовавшие в спортивных состязаниях, вышли на беговую дорожку, чтобы показать Матери свою ценность. У них не было мыслей о победе или поражении, славе или позоре. Их никогда не видели на тренировках. Они предстали в определенный день, определенный час и в определенном месте на 80-метровой дистанции. Предыдущая группа убежала. Сейчас была их очередь. Они заняли свои позиции без стартовых колодок с некоторым трудом. Зычные команды Пранаба (руководителя физического воспитания) раздались одна за другой: «На старт!», «Внимание!», «Марш!». Странно, но старта не было. Стоящие рядом спрашивали: «Почему задержка?»

Один из соперников, повернувшись ко второму, сказал:

— Ну что, побежали.

— Ты первый.

— Почему я? Ты же справа от меня. Мы должны быть на одной линии.

Во время ежедневных упражнений в ходьбе они слышали, как Пранаб говорил: «Держитесь на одной линии с правостоящим». Разве здесь могло быть иначе? Наконец, под нетерпеливые крики зрителей они вышли на позицию «внимание». Потом начался их бег, основанный на принципе нискамакармы. Оба достигли финишной черты одновременно, никто не опередил другого. Если один замедлял ход, другой тут же подстраивал свою скорость, чтобы точно придерживаться линии. Так они и предстали перед Матерью. Вот как мы порой понимаем нискама-карму, превращая ее в безжизненное и смехотворное правило. Но в любом действии Нолини всегда проявляется вся его энергия и энтузиазм. Его заинтересованность, серьезность и энтузиазм в занятиях спортом касались не только его одного: он распространял свое отношение к спорту на всех.

Нолини также принимал участие в соревнованиях по метанию молота и толканию ядра, регулярно и систематически тренируясь. Его тренером по метанию молота был его любимый Раджен, вечно юный и пылкий, и всегда доброжелательный по отношению к спортсменам. Не обращая внимания на тут и там возникающую боль, Нолини продолжал непрерывно ежедневно тренироваться в этих двух видах. Легкомысленный, подобно нам, наблюдатель мог усмотреть в этом честолюбивое желание занять высокое место. Но истина в том, что он был абсолютно против потакания боли, когда лежишь в постели и убеждаешь себя в том, что ты беспомощен. Его целью было игнорировать боль и полностью отбрасывать ее от своего тела. Действительно, в этом заключается секрет настоящего спортсмена.

Не может быть и тени сомнения в том, что в свои школьные годы Нолини мог бы преуспеть в легкой атлетике, как он преуспел в футболе, если бы легкая атлетика была в те времена известна в Бенгалии.

Когда автор «Swapani» (Роби Гупта) был учеником школы Нильфамари в округе Рангпур, однажды его друзья выразили глубокое восхищение его футбольным мастреством в присутствии их учителя по спортивным играм Шри Амульей Банерджи. С улыбкой учитель сказал: «Вы не видели, как играет его отец (Нолини Канта). Если бы вы его видели...»

В 1945 году покойный мосье Бенджамин по окончании одного из футбольных матчей представил постоянному президенту спортивного клуба «Граунд» нашего подающего надежды футболиста Роби Гупту. Но он тут же прокомментировал: «Mais il ne joue pas comme son pere» («Но он играет не так, как его отец»).

Нашему Остину так понравилась статья Нолини «Футбол», что он отправил ее копию с подписанной фотографией Нолини своим канадским друзьям, известным футболистам.

Нолини был не только блестящим спортсменом, но и атлетом разума. В возрасте всего тринадцати лет он сдал вступительные экзамены в университет с получением стипендии. У его отца были опасения в связи с его нежным возрастом. Но его дядя хорошо знал остроту ума и памяти Нолини. Поэтому он поддержал его решение сдавать экзамены. И результатом был успех, достигнутый к тому же с назначением стипендии.

РЕЛАКСАЦИЯ В СПОРТЕ

То, что Нолини написал о релаксации в спорте, является не только результатом научного исследования, но и глубокой духовной истиной относительно тела, ума и жизни, основанных на осознании Йогов. Мы употребляем слово «релаксация» так, будто считаем бусины на четках. Но большинство из нас не осознает подлинной значимости релаксации в спорте. В действительности, мы можем извлечь большую пользу из личного опыта Нолини. Вспоминаются слова известного писателя-романиста Саратчандры, сказанные Дилипу Кумару Рою: «Знаешь ли, в чем наша трудность? Наши читатели так ленивы, что отказываются идти на Небеса, если это подразумевает трудный подъем по ступенькам и если маленький кувырок приведет их в ад».

ЭСТАФЕТНЫЙ БЕГ

Среди спортивных соревнований в нашем Ашраме именно эстафетный бег автоматически вызывал подъем духа. В этом событии принимали участие соперники всех возрастов, от детей до пожилых мужчин и женщин. Бессмертное высказывание Тагора: «Бежим, чтоб первыми жизнь предложить», — здесь неприменимо. Здесь другое правило: «Кто кого сможет обогнать и кто займет первое место?». Наши группы С и D были поглощенные ужасным соперничеством и походили на «Восточную Бенгалию» и «Мохан Баган». Их болельщики также были захвачены бурными эмоциями.

В 1954 году Бабурам и три других мальчика из группы А опередили команду Нолини, и Бабурам был вне себя от радости. Один юноша спросил его:

— Вы так счастливы, победив пожилых людей?

— Нет, нет, — последовал быстрый ответ Бабурама. — Мы счастливы просто потому, что смогли одержать победу над секретарем Ашрама. Осмелишься ли ты бросить ему вызов в чем-либо?

Бедный юноша не знал, что сказать.

Именно через спорт Нолини мог так близко общаться с детьми. Даже сейчас он не утратил этой способности. Между сердцем Нолини и детскими сердцами есть сходство мягкости чувства.

Вот один незабываемый случай. Первого марта 1961 года около трех часов дня Нолини стоял в очереди перед комнатой, где для нас зажигались ароматические палочки у Самадхи Шри Ауробиндо. Здесь же оказался мальчик по имени Гопал, который испытывал к нему нежную привязанность. Он спросил Нолини:

— Такая большая очередь, один идет за другим, чтобы получить благословение Матери. Как она называется пофранцузски?

— Queue, — последовал ответ Нолини с нежной улыбкой.

— Нет, это неправильно. Мой учитель Джаянти-баи говорил мне что-то другое.

— Хорошо. Спроси у Джаянти-баи, как будет по-французски «очередь», и скажи мне завтра, — сказал Нолини, погладив Гопала по спине.

— Нет, почему я должен говорить тебе?

— Ты меня научишь.

— Тогда я спрошу Джаянти-баи, и скажу тебе завтра это слово.

Однажды Гопал станет взрослым. К тому времени, вероятнее всего, стихотворения Нолини на французском языке будут опубликованы отдельной книгой, и у Гопала, как и у всех нас, будет возможность прочитать эти драгоценные произведения. Однажды он услышит высокую оценку великого французского ученого Сильвана Леви относительно владения Нолини французским языком. Однажды, может статься, Гопал будет изучать Платона и Аристотеля. Комментарий Платона об Аристотеле был таков: «Моя академия состоит из двух частей: сообщества моих студентов и мозга Аристотеля». Возможно, тогда Гопалу не составит труда понять, кто являлся Аристотелем Ашрама Шри Ауробиндо. Также, может быть, он узнает в нашем Ашраме бенгальского Мэтью Арнольда*, автора «Адуники», входящей в первую сотню бенгальских книг, и высказывание Тагора о книге-сопернице «Сахитьики»: «Вклад Нолини Канты Гупты в бенгальскую литературу уникален». По словам Бариндры Кумара Гхоша, «Нолини — интеллектуальный сын (manas-putra) Шри Ауробиндо».

Позвольте закончить этот рассказ о спортивных достижениях Нолини символической связью с его духовными достижениями.

Нолини, начинающего свой забег и финиширующего, можно увидеть на комбинированой фотографии, на которой он берет старт у стоп Матери и финиширует у Шри Ауробиндо, иллюстрируя совет своего Учителя: «Примите Мать. Она приведет вас ко мне».

27 мая (продолжение)

Нолини-да сказал:

— Но ты забыл упомянуть о моем лучшем времени на 200 метров: 31,6 секунды.

— Прошу прощения. Я внесу исправления, — сказал я.

Я был рад, что Амрита-да тоже присутствовал. Когда в этот день я дважды приглашал его прийти, он отвечал, что чувствует себя нехорошо.

* Английский поэт и культуролог, один из наиболее авторитетных литературоведов и эссеистов викторианского периода.

После окончания встречи я медитировал в Медитационном зале. Амрита-да позвал меня, и я подошел к нему. Он положил руки мне на плечи и, сильно сжав их, сказал с огромным чувством и любовью: «Чинмой, я благословляю тебя, я благословляю тебя».

19 июня

Нолини-да дал мне записку для Чимана-баи и попросил принести от него несколько картин. Когда я вручил Чиману записку, он, не читая, порвал ее на клочки и сказал: «Чинмой, ты думаешь, я такой негодяй, что не верю тебе? И для кого тебе нужны картины? Для Нолини-да. Есть ли что-либо, что мое сердце тут же радостно не сделало бы для него?»

16 июля

«Амал спрашивает, какого рода слово methodus. Он сказал, что будет очень благодарен, если ты посмотришь в словаре латинского языка».

Нолини-да тут же открыл латинский словарь: «Mеthodus» сейчас является упадочным искажением латинского слова. Оно женского рода».

18 июля

Нолини-да сказал Раджену-да: «Шишир (Гхош) очень хорошо говорит. Вчера я впервые слушал его речь. Он представил очень живую картину американской жизни».

19 июля

— Я буду читать свои пьесы в среду, а не сегодня. Я решил так потому, что у Прити и Тапати сегодня вечером урок итальянского языка. Иди и скажи им, что сегодня я отменяю свое чтение. Почему ты не учишь итальянский?

— Я пытался учить немецкий в течение шести месяцев, но потом прекратил, — ответил я.

— Почему?

— Я нашел его слишком трудным для изучения.

— Ничто не является слишком трудным, если только у тебя нет каких-то особых проблем. Ты должен постараться выучить несколько языков.

24 июля

Нароттам Мхера скончался этим утром в семь минут одиннадцатого. Поэтому Нолини-да отменил вечернее чтение у себя дома.

5 августа

Амрита-да сказал:

— Мне нужно сходить на медицинский осмотр к Пранабу. Вьяс говорит, что я поправляюсь во всех отношениях. Увеличился даже объем моей грудной клетки!

— Это хорошо, — сказал Нолини. — Чудесно, чудесно!

— Но знаешь, долгое время я не могу увеличить одно.

— Что же?

— Свой рост. Никакого улучшения!

— Я знаю хорошее средство для этого.

— Способ увеличить мой рост?

— Да. Просто медленно и тайно увеличивай толщину своих каблуков, но больше тайно, чем медленно.

8 августа

В день рождения Кираны (дочери Мамаджи), Мать дала свои особые благословения семье Нароттама.

Амрита-да держал в руках гроздь спелых бананов и дал один Калипаде-да и один мне. Потом он сказал: «Во времена Шри Рамачандры был только один Хануман. Сейчас я ясно вижу, что Хануманов два».

15 августа

Нолини-да сказал мне: «Чинмой, ступай и спроси Прити (сестру Маноджа), смогут ли она и ее сестры, брат и друзья прийти сегодня вечером послушать мою беседу. Если все смогут прийти, то я готов прочитать вслух свою статью».

Я пошел домой к Прити-ди и спросил ее. Прити-ди сразу же сказала: «Иди и скажи Нолини-да, что его время — это наше время. Не стоит и говорить, мы недостойны его безграничной нежности и любви. Мы все непременно придем к нему вечером».

Потом Прити-ди с любовью сделала мне замечание. «Чинмой, мне кажется, у тебя неправильное произношение. Ты неправильно произносишь мое имя. Меня зовут Prїti. Prї — долгий слог, ti — короткий. Ты оба слога произносишь как короткие. Как бы то ни было, я тебя прощаю. Разреши мне рассказать тебе об одном очень важном случае в моей жизни. Когда я была на первом курсе в колледже в Бенгалии, я купила книгу Нолини-да «Адуники» и отправила ее Нолини за автографом. Знаешь, что он написал? Он написал: «Sneher Prїtike prїtir sange» (Дорогой Прити, с любовью). Ты просто не можешь вообразить, как я была счастлива и рада, получив благословенную нежность и любовь Нолини-да. И потом, когда я впервые увидела его здесь, в Ашраме, он заговорил со мной с такой небесной нежностью, любовью и заботой, что это переживание навсегда останется со мной».

19 сентября

День рождения Амриты-да. С глубочайшим почтением я пришел к нему с пранамом и сказал:

— Амрита-да, я всегда буду стараться радовать тебя.

— Ты легко можешь сделать это, Чинмой. В этом году я разрешаю тебе и другим касаться моих стоп. Но, начиная с моего следующего дня рождения, ты увидишь человека без стоп. В творении Бога я буду первым человеком, не имеющим себе равных.

Шри Ауробиндо в окружении близких учеников (1910-1914)



Нолини-да



Нолини-да



Нолини-да



Нирмала-ди



Нолини-да





Нолини-да и Роби-да



Нолини-да



Нолини-да за письменным столом в своей комнате



Рукопись стихотворения «К вершинам» на бенгальском языке



Нолини-да, Амрита-да, Калипада-да, Чинмой
в день рождения Шри Чинмоя 27 августа 1963 года



Амал-да



Чампаклал-джи перед креслом Матери



Старший брат Чинмоя Хридай-да



Сестра Чинмоя Лили-ди



Нолини-да



Нолини-да, Нирмала-ди, Анима-ди



Нолини-да читает вслух перед своей комнатой



Двое бессмертных: Амрита-да и Нолини-да



Нолини-да на спортивной площадке



Нолини-да на спортивной площадке



Пранаб Кумар Бхаттачарья



Пранаб Кумар Бхаттачарья, директор Центра физического воспитания в Ашраме Шри Ауробиндо со своими капитанами. Я навсегда сохраню чистую нежность и любовь нашего Пранаба-да. Бог дал ему не только очень крепкое телосложение, но и очень щедрое сердце.




Эстафетный бег на спортивной площадке ашрама



Амрита-да



Шри Чинмой в ашраме, 13 ноября 1956



Амрита-да